Подготовка концепции нового союзного договора. Союзный договор почти подписан

Летом 1990 г. началась работа по подготовке принципиально нового документа, который должен был стать основой государства. Против пересмотра основ Союзного договора 1922 г. выступили большинство членов Политбюро и руководства Верховного Совета СССР. Поэтому Горбачев начал бороться против них с помощью избранного Председателем Верховного Совета РСФСР Б. Н. Ельцина и руководителей других союзных республик, которые поддерживали его курс на реформирование Советского Союза.

Главной идеей, заложенной в проект нового договора, было положение о предоставлении широких прав союзным республикам, прежде всего в экономической сфере (а позже даже - обретение ими экономического суверенитета). Однако вскоре выяснилось, что Горбачев не готов пойти и на это. С конца 1990 г. союзные республики, обладавшие теперь большой свободой, решили действовать самостоятельно: была заключена серия двусторонних соглашений между ними в области экономики.

Тем временем резко осложнилась ситуация в Литве, Верховный Совет которой принимал один за другим законы, оформлявшие на деле суверенитет республики. В январе 1991 г. Горбачев в ультимативной форме потребовал от Верховного Совета Литвы восстановить в полном объеме действие Конституции СССР, а после их отказа ввел в республику дополнительные воинские формирования. Это вызвало стычки армии с населением в Вильнюсе, в результате которых погибли 14 человек. Трагические события в столице Литвы вызвали бурную реакцию по всей стране, еще раз скомпрометировав союзный Центр.

17 марта 1991 г. был проведен референдум о судьбе СССР. Каждый гражданин, имевший право голоса, получил бюллетень с вопросом: "Считаете ли Вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантированы права и свободы человека любой национальности?" 76% населения огромной страны высказались за сохранение единого государства. Однако распад СССР остановить уже было невозможно.

Одновременно с референдумом о сохранении Союза был проведен второй референдум – об учреждении должности президента. Большинство россиян поддержали решение парламента о необходимости введения поста президента РСФСР. Вслед за Россией посты президентов были введены в большинстве союзных республик. Выборы выиграли представители сил, которые выступали за независимость от центра.

Летом 1991 г. состоялись первые в истории выборы президента России. В ходе избирательной кампании ведущий кандидат от "демократов" Ельцин активно разыгрывал "национальную карту", предлагая региональным лидерам России брать суверенитета столько, сколько они "смогут съесть". Это во многом обеспечило ему победу на выборах. Б. Н. Ельцин выиграл выборы, набрав 57% голосов. Позиции Горбачева еще более ослабли. Нараставшие экономические сложности требовали ускорить разработку нового Союзного договора. В этом теперь уже в первую очередь было заинтересовано союзное руководство. Летом Горбачев согласился на все условия и требования, предъявленные союзными республиками. По проекту нового договора СССР должен был превратиться в Союз Суверенных Государств, в состав которого на равных условиях входили бы как бывшие союзные, так и автономные республики. По форме объединения это была скорее конфедерация. Предполагалось и формирование новых союзных органов власти. Подписание договора было назначено на 20 августа 1991 года.

Процесс заключения союзного договора был сорван попыткой введения чрезвычайного положения. Подписание нового договора означало ликвидацию ряда единых государственных структур (единого МВД, КГБ, армейского руководства). Это вызвало недовольство консервативных сил в руководстве страны. В отсутствие президента М. С. Горбачева в ночь на 19 августа был создан Государственный комитет по чрезвычайному положению, в который вошли вице-президент Г. Янаев, премьер-министр В. Павлов, министр обороны Д. Язов. ГКЧП объявил о введении чрезвычайного положения, приостановил деятельность политических партий (за исключением КПСС), запретил митинги и демонстрации (см. Приложение 9). Руководство РСФСР осудило действия ГКЧП, как попытку антиконституционного переворота. Москвичи встали на защиту здания Верховного Совета России. 21 августа заговорщики были арестованы, М. С. Горбачев вернулся в Москву. Августовский путч изменил соотношение сил в стране. Б. Н. Ельцин стал народным героем, предотвратившим государственный переворот. М. С. Горбачев потерял влияние.

После этих событий работа над союзным договором была продолжена в существенно изменившихся политических условиях. Руководство РСФСР, поддержанное Украиной и некоторыми другими республиками, добивалось изменения статус обновленного Союза (вместо федерации - конфедерация) и сведения к минимуму полномочий союзных органов. По решению внеочередного Съезда народных депутатов СССР работа над завершением союзного договора поручалась Государственному Совету в составе Президента СССР и высших должностных лиц республик, который приступил к разработке новой редакции проекта. На заседаниях Госсовета 16 сентября, 14 и 25 ноября 1991. руководители республик высказались за создание нового политического союза - Союза Суверенных Государств (ССГ). Постановлением Госсовета от 25 ноября 1991 г. президент СССР и руководители 8 республик направили согласованный проект союзного договора в Верховные Советы республик, реорганизованный Верховный Совет СССР для одобрения. Предполагалось сформировать полномочные делегации государств для окончательной доработки текста и его подписания в декабре 1991 г. По решению Госсовета проект союзного договора был опубликован в печати.

После референдума о независимости, прошедшего на Украине 1 декабря 1991, в руководящих кругах возобладала спорная концепция «Союз без Центра», оформленная 8 декабря 1991 в виде «Беловежского соглашения» - «Соглашения между Республикой Беларусь, Российской Федерацией (РСФСР) и Украиной о создании СНГ», подписанного Б. Н. Ельциным, Л. М. Кравчуком и С. Ю. Шушкевичем, не ставя в известность М. С. Горбачева. Это было соглашение о прекращении действия Союзного договора 1922 г. и ликвидации СССР. Вместо СССР провозглашалось создание содружества независимых государств.

Ликвидация СССР автоматически означала ликвидацию органов бывшего Союза. Был распущен Верховный Совет СССР, ликвидированы союзные министерства. В декабре 1991 г. ушел в отставку с поста президента М. С. Горбачев. Советский Союз прекратил существование.

Оставшись нереализованным, проект Договора о Союзе Суверенных Государств от 25 ноября 1991 представляет интерес для истории, как документ, в котором предпринята попытка органично сочетать интересы, права и обязанности государств, образующих Союз. Это последний - перед прекращением существования Союза советских социалистических республик - легитимный проект, который наряду с союзной Декларацией прав и свобод человека, должен был стать новой конституционной основой Союза.

Распавшийся Советский Союз оставил весьма сложное наследство России в виде экономического кризиса, всеобщего социального недовольства и отсутствия реальной российской государственности. Таким образом, необходимо было действовать одновременно в нескольких направлениях. Чтобы добиться успеха, необходимо было определить как цели преобразований, так и приоритеты в их достижении, что делало крайне насущным выработку определенной программы реформ. В условиях краха умеренной и консервативной моделей периода перестройки вполне естественной была победа весьма радикальной для России концепции демократического либерально-рыночного государства с ориентацией на западные страны. Именно эту идею и попытались осуществить пришедшие к власти руководящие круги.

В августе 1991 года произошло поворотное событие в жизни Советской страны. Это стало началом распада СССР. Создалась совершенно новая политическая ситуация. Руководство нашей республики с самого начала реформ – с 1989-1990 годов - придерживалось той линии, которая помогла сохранить согласие и стабильность внутри самой республики и выстроить новые – партнерские, взаимоуважительные отношения и с союзным, и с федеральным центрами.

Подписание Союзного договора и, планируемые после него, изменения в составе высшего руководства СССР были восприняты консервативной частью коммунистической номенклатуры как угроза личной власти, и они предприняли попытку государственного переворота.

О том времени, об основных событиях 1991 года рассказывает первый президент Республики Саха (Якутия) Михаил Ефимович Николаев.

Союзный договор

Михаил Ефимович, уже прошло 20 лет с тех памятных событий…

Для меня это не двадцатилетняя давность. Для меня это вчерашний день. И всегда в памяти эти дни, очень трагичные дни… Вот, перед глазами стоят события тех лет, как будто это вчера было…

Вспомним события, которые предшествовали путчу. Главным событием 1991 года должно было стать подписание нового Союзного договора. 12 мая состоялась встреча руководителей автономных республик с президентом СССР Михаилом Сергеевичем Горбачевым. Как я понимаю, там было подтверждено ранее принятое принципиальное решение о том, что новый союзный договор подпишут и автономные республики. Михаил Ефимович, расскажите, пожалуйста, как эта встреча готовилась, как она прошла?

Да, действительно, автономные республики в период реформы государственного устройства принимали самое активное участие в обсуждении, выработке документов. Был в свое время принят закон Верховного Совета Союза СССР, по которому полномочия и права автономных республик были приравнены к союзным республикам. Шла полным ходом подготовка нового союзного договора. И вдруг выходит в печати сообщение, что союзный договор будут подписывать союзные республики и центр, известный как формула «9+1». И ничего не говорилось об автономных республиках. 9 – это тогдашние союзные республики, без прибалтийских республик, Молдовы, Грузии, Армении, и плюс один – президент Советского Союза Михаил Сергеевич Горбачев.

Это было в апреле. Получив это сообщение, я позвонил председателю Верховного Совета РСФСР Борису Николаевичу Ельцину. Проявив недоумение, озабоченность, спросил, пересмотрены ли ранее принятые договоренности о том, что союзный договор будут подписывать, наравне с союзными, автономные республики? И попросил его согласия, чтобы мы, председатели президиумов Верховных Советов автономных республик, для консультации собрались у него. Он согласился.

Это было перед майскими праздниками. Борис Николаевич попросил: «Давайте после дня Победы». Ну и я сообщил об этом Минтимеру Шаймиеву, Муртазе Рахимову, попросил их, так как они ближе находятся, сообщить руководителям других автономных республик, что у меня есть договоренность о встрече с Борисом Николаевичем Ельциным для консультации по заявлению Михаила Сергеевича Горбачева о «9+1». Они согласились, и мы собрались 10 мая у Бориса Николаевича Ельцина.

А перед этим, 7 мая, мы, руководители республик, подписали свое обращение по поводу «9+1». Спрашивали у Ельцина, какой линии необходимо нам придерживаться, как он относится к этому заявлению, какое значение придает. Он сказал, что в курсе дела, знает про заявление и предлагает: «если у вас есть такое огромное желание, я устрою встречу с Михаилом Сергеевичем». Тут же по вертушке позвонил ему. Горбачев сказал, что сегодня-завтра не сможет, «давайте послезавтра». И вот 12 мая, во второй половине дня мы собрались у Михаила Сергеевича в Кремле.

Открывая встречу, Михаил Сергеевич подчеркнул, что она проходит по просьбе председателей Верховных Советов автономных республик. Борис Николаевич предоставил первое слово мне, поскольку я был инициатором встречи. Я изложил мнение своих коллег, председателей Верховных Советов республик. Суть заключалась в том, что в данное напряженное время нельзя отходить от ранее принятых договоренностей, это создает искусственные нагрузки, напряженность, поэтому мы должны, сказал я, с вами найти общий язык. Считаем, что в подготовке и подписании нового союзного договора должны принимать участие, как ранее было договорено, руководители автономных республик. Тем более мы в России, в Верховном Совете РСФСР, уже определились, что от РСФСР первой будет стоять подпись Б.Н.Ельцина, а потом подписи всех руководителей автономных республик. Это уже принятое решение Верховного Совета России. Ну и еще ряд моментов экономического характера обозначил.

Потом другие мои коллеги выступили с поддержкой. В конце концов, было принято решение отойти от формулы «союзные республики + президент Советского Союза» и вернуться к первоначальному варианту. После этого мы стали принимать активное участие в так называемом новоогарёвском процессе (Ново-Огарёво – подмосковная резиденция М.С.Горбачева – О.С.).

Потом с небольшими перерывами в июне-июле продолжали работать. Практически в июле мы завершили подготовку документа и постранично, постатейно все расписались. Остались две спорные статьи. Это о налоговой системе и о таможенных налогах. Тогда общими усилиями был достигнут консенсус: поручить Борису Николаевичу Ельцину, Михаилу Сергеевичу Горбачеву и Нурсултану Абишевичу Назарбаеву принять решение. Они должны были договориться по этим двум статьям, найти приемлемое решение, расписаться. А мы, доверяя им, согласиться с их решением. И потом вынести Договор на подписание 20 августа. На этом разошлись.

- Борис Ельцин тоже был согласен?

Да, он был согласен.

Три августовских дня

Как происходили августовские события?

В самом начале августа, по-моему, 4-го, пришло сообщение: М.С.Горбачев взял отпуск и поехал отдыхать. И тогда же к нам в Якутск официально из Кремля поступила телеграмма такого содержания: подписание Союзного договора назначено на 20 августа на 2 часа дня. Состав делегации - столько-то человек, определяйтесь. И мы определились и вылетели 18 августа, разместились в гостиницах «Москва» и «Россия». 19-го рано утром, в 6 часов, звонит Климент Егорович Иванов (он в составе делегации был) и говорит: «Срочно включай телевизор, передают важное сообщение». Я включил телевизор, в это время диктор зачитывал сообщение, что создано ГКЧП, его обращение, приказы.

Тогда мы оперативно все собрались. Тарас Гаврильевич Десяткин, Софрон Петрович Данилов, Климент Егорович Иванов... Все те, кто был. Собрались и начали обсуждать, как быть. Тогда они дали мне поручение связаться со всеми председателями Верховных Советов автономных республик и попытаться пройти в Кремль, узнать подробности, чтобы определиться в дальнейших действиях. По вертушке я обзванивал своих коллег, договорились в 9 часов утра встретиться в холле гостиницы «Москва». Встретились и договорились, что надо идти в Кремль.

Звонили, никого не могли найти, потом дозвонились до Лукьянова Анатолия Ивановича, председателя Верховного Совета СССР. И договорились на 11 часов. Позавтракали, я Клименту Егоровичу говорю: «Иди в Белый Дом, узнай обстановку, посоветуйся по дальнейшим нашим действиям. И потом встретимся в гостинице «Москва». А мы пошли в назначенное время со своими коллегами в Кремль. Зашли к Анатолию Лукьянову и начали спрашивать, в чем дело, какое положение, чем это вызвано и т.д.

- Кто принимал участие?

Все председатели Верховных Советов автономных республик, которые приехали на подписание. Он говорит, да действительно Михаил Сергеевич заболел. «Вы же сами видели, как он трудился день и ночь. Да, действительно, он приболел, вот. Вы об этом слышали, знаете из обращения ГКЧП». Сказал также, что его самого доставили в Москву ночью. На вертолете. Он отдыхал на Валдае тогда. «Я ночью прилетел, так что сам не в курсе, в чем дело».

Мы понимали, что он чего-то не договаривает. Говорим, давайте, организуйте встречу с вице-президентом, председателем ГКЧП Геннадием Янаевым. Лукьянов согласился, позвонил, тот назначил на 3 часа дня. Когда мы пришли к Янаеву, он был в очень тяжелом состоянии - духовном, физическом, моральном. В общих чертах то, что было заявлено в обращении, он и изложил. В это время звонок. Звонил Б.Н.Ельцин. Спрашивал у Янаева, почему его машину не пускают в Кремль, что он отправил свое обращение. Янаев говорит: «Разберусь, я не в курсе дела, не может быть, чтобы вашу машину не пустили». На этом разговор закончился.

Мы тоже, толком не получив разъяснений, вышли из Кремля. Поняли одно, что письменного заявления от Горбачева о сложении полномочий нет. Выходим и видим, что вся Москва заполнена танками. Все площади и т.д. Пришел в гостиницу «Москва». Климент Егорович ждал меня, сказал, что не смог дойти до Белого Дома. Там баррикады, забаррикадировано. Ну, как быть дальше? Я говорю: «Поехали в постпредство», оно тогда находилось в Колпачном переулке. Оттуда позвонил в агентство и попросил на вечерний рейс забронировать два места. И поехали в порт Домодедово. 20-го я уже был на месте, в Якутске.

Вы вернулись вовремя. Я помню, что многие в Якутске готовы были поддержать ГКЧП, обком компартии подготовил проект о создании республиканского ГКЧП, пытался провести через Президиум Верховного Совета. Или тот же Павел Павлович Бородин, председатель Якутского горисполкома. Только Вы заняли твердую позицию – верховенство законов РСФСР и республики. На чем основывалось Ваша уверенность, Ваша позиция?

Как я уже говорил, находясь в Москве, я видел своими глазами руководителей путчистов, убедился, что они лгут. Было ясно, что это незаконные, антиконституционные действия. А мы действовали согласно своим законам, Декларации о государственном суверенитете республики. С самого начала я знал и поддерживал позицию руководства Российской Федерации, президента Бориса Ельцина. Помните, мы его избрали 12 июня 1991 года первым президентом РСФСР. Я видел перспективы развития республики в составе обновленной Российской Федерации. Верил в это. Нельзя было, невозможно вернуться, тем более силовым антиконституционным путем, во времена диктата одной партии. Мы оказались правы.

- Михаил Ефимович, с сегодняшней точки зрения, как оценивать эти события? На ваш взгляд, что это было?

Признак слабости, агонии существующей власти. Власти КПСС. На мой взгляд, надо было просто собрать на площади народ, выйти тому же вице-президенту, который исполнял в то время функции верховной власти, и сказать о своем видении, как надо дальше жить. Если они, гекачеписты, не были согласны с политикой Горбачева. А силой оружия остановить в то время реформы было немыслимо, на грани глупости было, потому что народ в таком напряженном состоянии тогда находился, что это равносильно было подлить масла в огонь. И вот это и случилось. С народом надо вести переговоры мирным путем, если есть что сказать, если хочешь что-то изменить, надо посоветоваться с народом, спросить: вот у нас такое мнение, как вы на это смотрите.

- Целью ГКЧП был срыв подписания нового союзного договора?

Безусловно. Они не хотели, чтобы этот союзный договор был подписан. Одна единственная цель была – сорвать.

А вот если бы договор тогда подписали… Вот, с точки зрения республики, Якутии. Это было нам выгодно? Как он повлиял бы на развитие республики?

Бесспорно, положительно. Как уже сказал, мы договорились, что договор будут подписывать наравне с союзными и автономные республики. В то время очень серьезные вопросы стояли о собственности, о налоговой системе. Т.е., в основном, экономические вопросы решались. А мы этого и добивались.

- И договор давал ответы на эти вопросы?

Совершенно верно. И на основе этого договора мы с Российской Федерацией всё равно подписали бы соглашения о разграничении собственности, разграничении полномочий.

- Следующим этапом...

Да. Мы все - и народ, и власть - были едины в одном: демократизировать. И государство, и общество. Дать больше самостоятельности республикам. Союзный договор назывался так: «Договор о Союзе суверенных государств». Понимаете? Так вот, сегодня делается попытка вернуться к положениям того проекта. Например, введение единого таможенного налога. Единое пространство создать в торговле. Так ведь? Единый рубль. Вот эти же вопросы должен был решить тот, несостоявшийся союзный договор, а все остальные вопросы республики самостоятельно должны были решать. То есть прав на развитие было больше заложено в этом договоре, чем в бывшем Советском Союзе.

О Михаиле Горбачеве

Кто был ключевой фигурой в разработке договора? Горбачев?

Я бы не сказал, что он один был главной фигурой. Были личности, которые нисколько не уступали ему. Это Борис Николаевич Ельцин, Нурсултан Абишевич Назарбаев, Ислам Абдуганиевич Каримов. Вот они, эти четыре наиболее яркие фигуры, играли роль первой скрипки в составлении проекта, определении основных векторов развития нового Союза.

- В этом году Михаилу Горбачеву исполнилось 80 лет. Расскажите, пожалуйста, о встречах с ним.

С Горбачевым моя первая встреча состоялась после избрания меня председателем Верховного Совета Якутской-Саха ССР в июле 1990 года. Первая встреча продолжалась 45 минут. Я поставил перед ним три вопроса, по своему характеру они не были требованиями или просьбами. Хотелось посоветоваться, узнать его мнение именно по этим вопросам. Рассказал, какое у нас социально-экономические положение, что для решения проблемных вопросов планируем обратиться со своими предложениями к союзному правительству.

Он тогда многое из того, что я сказал, поддержал. В течение последних тех двух лет, 1990-91 годы, пока союзное правительство работало, мы довольно часто общались. Бывал на приеме, встречались в ходе новоогарёвского процесса. Должен сказать все же, что у Михаила Сергеевича, по моим наблюдениям, именно в эти два года реальные дела начали расходиться с тем, что он заявлял. Я не чувствовал его главенства над вышеназванными личностями. После их выступлений, возражений он начинал колебаться, менять свои решения. Думаю, это показывает характер человека, волю его как руководителя. Все ж здесь он уступал.

А так он человек приятный, интеллектуал. Он много сделал для демократизации страны, Советского Союза, прекращения холодной войны с Западом, изменил не только нашу страну, но и мир. Историческая личность.

- Планировался ли его визит в Якутию?

Нет. Поскольку я приглашал более настойчиво Бориса Николаевича. Мы же в составе Российской Федерации, поэтому, в первую очередь, должен был приехать руководитель России. Обращался к премьер-министру СССР Валентину Павлову с приглашением для обсуждения и решения социально-экономических проблем. Он уважил, если помните, приезжал.

- Встречались ли с Горбачевым после 1991 года?

Да, конечно. Через определенное время после отставки с поста президента СССР его постоянно приглашали на мероприятия, встречи, банкеты, праздники. Иногда за одним столом сидели. В МГУ, на юбилее РАЕН, например. Разговаривали, иногда вспоминали августовские события, и вообще, в целом, совместную работу, он меня хорошо помнил.

Записал Олег Сидоров.

Справка:

Михаил Ефимович Николаев родился 13 ноября 1937 года в Октемском наслеге Орджоникидзевского района Якутии.

В 1961 году окончил Омский ветеринарный институт. С 1969 по 1971 учился в Высшей партийной школе при ЦК КПСС.

После окончания института работал главным ветеринарным врачом Жиганского района. Затем перешел на комсомольскую работу: первый секретарь Жиганского райкома комсомола, заведующий отделом комсомольских органов Якутского обкома комсомола, первый секретарь Якутского городского комитета комсомола.

По окончании учебы в Высшей партийной школе - на партийной работе: секретарь, с 1973 - первый секретарь Верхневилюйского райкома КПСС. В 1975 году назначен заместителем Председателя Совета Министров Якутии.

С 1979 по 1985 год - министр сельского хозяйства республики. В 1985 году, был избран секретарем Якутского обкома КПСС. Депутат Верховного Совета Якутии 9-11 созывов. 8 декабря 1989 года избран Председателем Президиума Верховного Совета Якутии.

4 марта 1990 года был избран народным депутатом Российской Федерации и Якутии, членом конституционной комиссии Российской Федерации.

С 20 декабря 1991 г. - президент Якутии. 28 декабря 1991 года принял присягу. Одновременно Якутия была переименована в Республику Саха (Якутия).

В январе 1992 года одновременно возглавил правительство республики.

12 декабря 1993 г. был избран депутатом Совета Федерации от Якутии. Вошел в состав Комитета по международным делам.

Представитель в Совете Федерации Федерального Собрания Российской Федерации от Правительства Республики Саха (Якутия). Назначен - с 28 января 2002 года.

25 апреля 2008 г. на 221-м заседании Совет Федерации подтвердил полномочия и утвердил в должности заместителя председателя Совета Федерации, сенатора от Республики Саха (Якутия).

С 2011 года - Государственный советник Президента РС(Я).

За оценками событий 20-летней давности, связанных с ГКЧП, чуть ли не в тень ушла основная причина, толкнувшая часть партийно-государственного руководства СССР на столь радикальные действия. На 20 августа 1991 года было намечено подписание специально подготовленного Союзного договора. Новое федеративное государство предполагалось назвать Союзом Суверенных Советских Республик, с прежней аббревиатурой - СССР.

Новоогаревский процеcc

В ходе горбачевской перестройки противоречия между центром и республиками нарастали. Необходимо было в срочном порядке разработать проект Союзного договора, который устроил бы все 15 союзных республик. Однако время было упущено и центробежные тенденции в некоторых из них приобретали характер необратимых.

Между тем в марте 90-го года на состоявшемся Всесоюзном референдуме за "сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновленной федерации равноправных суверенных республик" проголосовало свыше 76 процентов населения. И этот очевидный результат позволил Михаилу Горбачеву резко интенсифицировать разработку проекта.

Первое заседание по подготовке договора состоялось 24 мая 1991 в подмосковной резиденции президента СССР Ново-Огарево (отсюда и название процесса). В нем приняли участие представители девяти республик - РСФСР, УССР, БССР, Азербайджана и пяти центральноазиатских.

После долгих и моментами весьма напряженных дискуссий в июне удалось прийти к компромиссу: СССР должен трансформироваться в мягкую федерацию. За союзным центром оставались вопросы обороны, безопасности, внешней политики, единой финансовой политики (эмиссия союзной валюты), общей инфраструктуры. В ведение союзных республик передавалось большинство экономических вопросов, вопросы социальной и культурной политики, вводилось гражданство союзных республик.

Предполагалось, что новым главой союзного правительства станет президент Казахстана Нурсултан Назарбаев. Подготовленный Союзный договор считался открытым к подписанию всеми республиками с 20 августа 1991 года.

Позиция России

К августу 1991 года в окружении президента России Ельцина не было единого мнения о новом Союзном договоре. Вообще, позиция российского руководства по заключению договора была крайне двойственной. С одной стороны, Борис Ельцин выступал за создание обновленного Союза, с другой - уже с зимы 1991 года велись переговоры о создании некой конфедерации России-Украины-Белоруссии-Казахстана "по горизонтали" без участия Союзного центра.

Мало кто знает, что первая попытка заключения "Беловежских соглашений" была предпринята еще в феврале 1991-го. Эту идею активно поддерживали Борис Ельцин и Леонид Кравчук, тогда глава Верховного Совета Украины. Однако белорусский премьер-министр Вячеслав Кебич и глава Казахстана Нурсултан Назарбаев выступили против.

Последовательным сторонником Союзного договора был исполняющий обязанности председателя Верховного Совета РСФСР Руслан Хасбулатов, хотя и высказывал определенные претензии к его тексту. В интервью "Радио Свобода" в августе 2001 года Руслан Хасбулатов вспоминал: "Мы с Ельциным много спорили - идти нам на совещание 20 августа? И, наконец, я убедил Ельцина, сказав, что, если мы даже не пойдем туда, не составим делегацию, это воспримут, как наше стремление развалить Союз".

За позицией российского руководства крайне внимательно следили в других союзных республиках, прежде всего, на Украине.

Антисоюзные настроения летом 1991 года были сильны только на Западе Украины и частично в Киеве. Центр Украины и Левобережье активно выступали за подписание договора и сохранение Союза - на референдуме более 70 процентов граждан Украины голосовали за него.

Украинское правительство же больше всего было озабочено защитой потребительского рынка республики. В ноябре 1990 года на Украине были введены карточки. С того времени украинцы вместе с заработной платой в советских рублях стали получать и разноцветные "простыни купонов", без которых было сложно купить что-то в системе госторговли.

Некоторые украинские эксперты задним числом стали заявлять, что уже тогда Украина стала вводить собственную валюту. Мягко говоря, они лукавят. Жители российских мегаполисов помнят такие же талоны практически на все потребительские товары - от сигарет до сахара.

Кризис потребительского рынка был общим для всех. Между тем на фоне общесоюзного кризиса появилось много горе-экономистов, упорно доказывающих, что "Украина кормит весь Союз" и что через несколько лет независимая Украина обязательно станет "второй Францией".

Объективности ради надо сказать, что подобные разговоры были тогда весьма популярны и в России. "Союзные республики висят на нашей экономике тяжким бременем" - звучало настойчивым рефреном.

Вопреки расхожему штампу, Запад не был летом 1991 года заинтересован в распаде СССР. Уже вползала в гражданскую войну еще одна социалистическая федерация - Югославия, и получить новый очаг напряженности с ядерным оружием было бы слишком.

Во время визита в Киев в начале августа 1991 года тогдашний президент США Джордж Буш-старший довел до украинского руководства, что Соединенные Штаты не заинтересованы в появлении независимой Украины.

Почему Союз не состоялся?

Спустя 20 лет вновь встает вопрос: был ли у нового Союза шанс?

По мнению непосредственного и активного участника тех событий, бывшего президента Татарстана Ментимера Шаймиева, "как бы там ни было, но Союз имел реальные шансы на сохранение с предоставлением широких полномочий союзным республикам".

Необходимо сказать, что огромную роль в срыве процесса создания нового Союза сыграл личный фактор. В неприятии конфедерации самым удивительным образом объединились, казалось бы, противостоящие друг другу силы. С одной стороны их составляли "охранители" прежнего СССР из консервативного крыла партийно-государственного руководства (действия путчистов были направлены, прежде всего, на срыв подписания нового Союзного договора). А с другой - активно формирующиеся в то время псевдодемократические элиты, представленные выходцами из республиканского руководства КПСС, которые хотели всей полноты власти на своих территориях – бывших союзных республиках. Не стала исключением в этом смысле и Россия во главе с ее лидером Ельциным.

После провала ГКЧП Михаил Горбачев еще пытался реанимировать новоогаревский процесс и создать хоть какое-то образование на обломках СССР.

На 9 декабря 1991 года семью республиками (без Украины и Азербайджана) было намечено подписание договора о создании конфедеративного Союза со столицей в Минске.

Однако 8 декабря лидеры России, Украины и Белоруссии объявили в Беловежской пуще о роспуске СССР и создании СНГ.

Большинство населения трех славянских республик посчитало, что Содружество станет новым форматом Союза, однако эти надежды не оправдались.

Двадцать лет спустя

Ни одна из бывших союзных республик, включая прибалтийских пионеров выхода из СССР, нефтяной Азербайджан и собственно Россию, не выиграла от распада единого государства, точнее, от разрушения общего экономического пространства.

Советская экономика имела очень высокий уровень кооперации, до 80 процентов продукции создавалось совместно, а затем распределялось по республикам. Развал общесоюзного рынка привел к обвальному падению производства, галопирующей инфляции, исчезновению наукоемких отраслей производства.

Наиболее показательны в этом плане проблемы Украины после обретения независимости. Украинская авиакосмическая промышленность из-за разрыва кооперационных связей с Россией и недостатка финансирования в разы снизила объемы производства, были законсервированы многие крайне перспективные проекты, находящиеся в высокой степени готовности.

Спустя 20 лет многие идеи, заложенные в проекте Союзного договора, вновь становятся актуальными в ходе создания уже Евразийского Союза. Таможенный союз и ЕЭП ЕврАзЭС - фактически первые этапы создания нового Союза, прежде всего, экономической направленности.

Надо надеяться, нынешним политическим элитам постсоветских государств хватит мудрости не повторить ошибки 20-летней давности.

Итак, на пути к подписанию ключевого документа, о котором столько хлопотал президент СССР, завиднелся финиш…

2 августа Горбачев выступил по телевидению. Официально провозгласил: Союзный договор открыт к подписанию. Сказал, что направил соответствующее письмо руководителям делегаций всех республик, уполномоченных подписать документ, с предложением начать процесс подписания 20 августа. Письмо было направлено также в республики, «не определившиеся» относительно договора.

Предполагалось, что 20 августа свои подписи под договором поставят Россия, Казахстан и Узбекистан. 3 сентября настанет очередь Белоруссии и Таджикистана (позже они выразили готовность подписать договор вместе с «первоочередниками» − 20 августа). Остальные республики, как намечалось, подпишут позже. Весь процесс растягивался примерно на два месяца. Почему нельзя было подписать, как обычно, всем сразу? Рассчитывали, что, если растянуть этот процесс во времени, может быть, через какой-то срок до подписи «дозреют» и те республики, которые в тот момент колебались или вовсе не собирались договор подписывать. Главная проблема была связана с Украиной, которая свое окончательное решение по поводу договора обещала вынести лишь в сентябре. Вроде бы «подтягивались» также Армения и Молдавия. В своем выступлении по телевидению Горбачев прямо сказал:

− Такой порядок (то есть растянутый во времени. − О.М.) даст возможность Верховному Совету Украины завершить рассмотрение проекта. За это время состоится референдум в Армении. Примет решение об отношении к Союзному договору Молдова.

На всякий случай, ритуально, упомянул Горбачев и остальные республики:

− Смогут определиться в этом жизненном вопросе и народы Грузии, Латвии, Литвы, Эстонии.

К этому моменту удалось договориться, что российские автономии − все без исключения − все-таки подпишут договор в составе делегации РСФСР: Шаймиева наконец удалось уломать. Ельцин пообещал ему, что Россия заключит с Татарстаном отдельный, двусторонний договор, где будет четко прописано разграничение полномочий между Москвой и Казанью (Федеративный договор, который тогда готовился, Шаймиев упорно не желал подписывать). Такова была цена, уплаченная татарстанскому лидеру за его «внутрироссийскую» подпись под Союзным договором.

Чтобы не откладывать дело в долгий ящик, работу над двусторонним договором начнут уже 12 августа.

Завершить подписание Союзного договора наметили предположительно на 22 октября. В этот день свои подписи под ним поставят замыкающие из республиканской очереди, и после них − союзная делегация во главе с Горбачевым. Горбачев выступит с торжественным заявлением о создании Союза Советских Суверенных Республик. Этот день будет объявлен государственным праздником Союза ССР.

Увы, ничему этому не суждено было сбыться.

Запланировано создать полноценное демократическое государство

Текст договора, в основном согласованный 23 июля и окончательно − несколькими днями позже, был опубликован в «Правде» лишь 15 августа, до этого сохранялся в секрете. Вообще-то в нем было много хороших слов, которые, будь они реализованы, в самом деле, могли бы стать основой какого-то нового, демократического государства.

«Государства, образующие Союз, − говорилось, в частности, в договоре, − считают важнейшим принципом приоритет прав человека в соответствии со Всеобщей декларацией прав человека ООН, другими общепризнанными нормами международного права…

Государства, образующие Союз, видят важнейшее условие свободы и благосостояния народа и каждого человека в формировании гражданского общества…

Участники договора признают общим фундаментальным принципом демократию, основанную на народном представительстве и прямом волеизъявлении народов, стремятся к созданию правового государства, которое служило бы гарантом против любых тенденций к тоталитаризму и произволу».

Более двадцати лет прошло, но мало где на пространстве бывшего Союза реализованы эти замечательные декларации. Мало где приоритетом признаются права человека, где общим фундаментальным принципом считается демократия, где государство всерьез стремится сформировать гражданское общество.

К ведению Союза договор относил вопросы обороны, государственной безопасности, внешней политики и внешнеэкономической деятельности (право заниматься этой политикой и этой деятельностью предоставлялось также и республикам − Союз тут выступал в роли координатора), утверждение и исполнение союзного бюджета… Короче, права Центра значительно усекались, а права республик, соответственно, расширялись.

Спорным долго был вопрос о налогах − принимать ли одноканальную или двухканальную систему. При двухканальной системе налоги собирают и входящая в Союз республика, и Центр − каждый свои, при одноканальной налог − один. В конце концов остановились на одноканальной системе: каждая республика собирает деньги, после чего определенный, фиксированный процент отчисляет в союзный бюджет.

Для тех государств, которые подпишут договор, считается утратившим силу Договор об образовании Союза ССР 1922 года. Для таких государств «действует режим наибольшего благоприятствования». Для тех же, кто договор не подпишет, − как говорится, «по умолчанию», − продолжает действовать тот старый, ветхозаветный договор 1922 года (с чем, думаю, хоть кто-то из них вряд ли согласился бы), и с ними как с иностранными государствами отношения строятся «на основе законодательства Союза ССР, взаимных обязательств и соглашений». То есть получалась довольно забавная картина: одни государства оказывались в «новом» СССР (Союзе Советских Суверенных Республик), а другие, юридически, на основе Союзного договора, оставались в «старом» СССР (Союзе Советских Социалистических Республик). Иными словами, как бы образовывались две группы государств, «иностранных» по отношению друг к другу.

На самом деле, если бы Союзный договор был заключен, никакого «старого» Союза уже, конечно, не было бы.

Дружелюбная беседа перед отъездом Горбачева в Форос

Хотя, как мы видели, Горбачев всячески препятствовал избранию Ельцина российским президентом – так же, как он препятствовал и избранию его председателем российского парламента, – после того, как это избрание, несмотря на всё противодействие, все же состоялось, между ними вновь, по крайней мере внешне, вновь установился мир, или перемирие, – назовите, как хотите. Ельцин согласился подписать Союзный договор, даже несмотря на возражения своих союзников из «Демократической России» и просто видных демократов. Вполне дружелюбно прошла и их, Горбачева и Ельцина (третьим был Назарбаев) последняя встреча, 29 июля, перед роковым отъездом Горбачева на отдых в Форос. Он уезжал 4 августа.

Вспоминает Горбачев:

«В той беседе мы договорились об очень важном, я бы сказал, исторически важном. По-моему, даже с подачи Ельцина. О будущем. Мы согласились, что отдаем на подписание детальный Союзный договор… Уже на основе Договора можно проводить новые выборы: приняв соответствующий закон. И Ельцин говорит: в связи с этим я хочу сказать: давайте четко договоримся, с чем мы должны идти на выборы. Вы будете в отпуске, мы здесь будем думать.

Я считаю, что вы должны (это Ельцин говорит, я его излагаю) снять свои заявления о том, что не будете участвовать в выборах президента, исходя из того, что целесообразно продолжение вашей работы в Союзе, а моей в России. Хорошо, договорились. Теперь по правительству. А правительство нового Союза должен возглавить Назарбаев (надо так понимать, что это тоже предложение Ельцина. – О.М.) Он говорит: я не пойду в такое правительство, где буду козлом отпущения. И здесь было понимание, что речь идет о другом правительстве… Мы… просидели, по-моему, часов 12 в том разговоре».

У Ельцина в «Записках президента» также есть рассказ об этом разговоре. Однако Ельцин не упоминает о том, будто он уговаривал Горбачева «снять свои заявления» о неучастии в выборах президента: мол, целесообразно, чтобы Горбачев продолжил свою работу в Союзе, а он, Ельцин, – в России. Ельцин лишь пишет, что советовал Горбачеву отказаться от совмещения постов президента и генсека (кстати, полномочия генсека Горбачев действительно сложил сразу же после путча).

Разница в изложении, в общем-то, существенная. Одно дело – отказаться от совмещения постов и другое – пойти на будущие выборы союзного президента, продолжить свою работу в будущем Союзе, хотя каким будет этот Союз, никому в тот момент еще не было доподлинно известно.

Но, так или иначе, побеседовали мирно и дружелюбно. А ведь еще в феврале, мы помним, Ельцин требовал, чтобы Горбачев ушел в отставку. Да были и другие моменты, когда Ельцин отзывался о Горбачеве-президенте крайне резко, грозился оставить его в роли английской королевы.

«Мы с Горбачевым, – пишет Ельцин, – вдруг ясно почувствовали, что наши интересы наконец-то совпали. Что эти роли нас вполне устраивают. Горбачев сохранял своё старшинство, а я − свою независимость. Это было идеальное решение для обоих».

КГБ записал разговор президентов

Тут, пожалуй, надо упомянуть еще кое-какие детали, касающиеся этого разговора. По словам Ельцина, встреча 29 июля носила принципиальный характер. Горбачев собирался в отпуск в Крым, в Форос, возвратиться намечал перед 20 августа, перед первым «актом» подписания Союзного договора, так что надо было обсудить некоторые «самые острые» вопросы, остававшиеся нерешенными.

Разговор начали в одном из залов резиденции. Какое-то время все шло нормально, но когда коснулись тем совсем конфиденциальных, Ельцин вдруг замолчал.

− Ты что, Борис? − удивился Горбачев.

«Мне сложно сейчас вспомнить, − пишет Ельцин, − какое чувство в тот момент я испытывал. Но было необъяснимое ощущение, будто за спиной кто-то стоит, кто-то за тобой неотступно подглядывает. Я сказал тогда: «Пойдемте на балкон, мне кажется, что нас подслушивают». Горбачев не слишком твердо ответил: «Да брось ты», − но все-таки пошел за мной».

Подслушивать в самом деле было что. Разговор шел о «кадровых» вопросах. Ельцин стал убеждать Горбачева: если он рассчитывает на обновленную федерацию, республики войдут в нее лишь в том случае, если он сменит хотя бы самую одиозную часть своего окружения. Кто поверит в новый Союзный договор, если председателем КГБ останется Крючков, на совести которого события в Литве? Кто в него поверит, если министром обороны останется такой «ястреб» из старых, давно ушедших времен, как Язов?

Ельцина поддержал Назарбаев, добавивший, что надо сменить также министра внутренних дел Пуго и председателя Гостелерадио Кравченко.

− А какой вице-президент из Янаева? − сказал президент Казахстана.

По всему было видно, что Горбачеву этот разговор дается нелегко. Пока что из выдвинутых Ельциным и Назарбаевым кандидатов «на вылет» он согласился «убрать» лишь Крючкова и Пуго.

Все трое единодушно решили, что после подписания договора необходимо будет заменить и премьера Валентина Павлова.

− А кого вы видите на этой должности? − спросил Горбачев.

Как уже говорилось, Ельцин предложил сделать премьером третьего участника разговора − Назарбаева.

Горбачев сначала удивился, но быстро дал согласие.

«Такой была встреча, − пишет Ельцин, − и, я думаю, много сложилось бы иначе, если бы то, о чем мы договорились втроем, удалось осуществить. История могла бы пойти совсем по другому пути».

То есть история могла бы пойти по другому пути, если бы достаточно быстро − возможно, еще до 20 августа, − удалось сместить со своих постов Крючкова, Язова, Пуго, Янаева…

Кстати, немедленно уволить четверых будущих путчистов, правда в несколько ином составе, – Павлова, Язова, Пуго, Крючкова – настоятельно советовал Горбачеву Александр Николаевич Яковлев. Советовал сразу после того самого зловещего июньского заседания Верховного Совета (закрытой его части), когда они почти в открытую проявили себя как без пяти минут заговорщики. Однако тогда Горбачев не пошел на это, фактически предрешив дальнейшее драматическое развитие событий.

Переход президентов из зала на балкон на той их встрече перед отъездом Горбачева в Форос не избавил их от прослушивания.

«Пройдет немного времени, − продолжает Ельцин, − и я своими глазами увижу расшифровку разговора президента СССР, президента России и руководителя Казахстана. После августовского путча в кабинете у Болдина, начальника аппарата Горбачева (активного участника путча. − О.М.), следователи прокуратуры нашли в двух сейфах горы папок с текстами разговоров Ельцина. Меня в течение нескольких лет записывали − утром, днем, вечером, ночью, в любое время суток.

Записали и этот разговор.

Может быть, эта запись и стала спусковым крючком августа 91-го года».

Что понимать под словами «спусковой крючок»… Напомню, разговор происходил 29 июля 1991 года. Будущие путчисты − те же Крючков, Язов, Пуго, другие − начали готовить свое выступление намного раньше. Но если у кого-то из них и были еще какие-то сомнения − стоит ли? − увидев свою фамилию в числе кандидатов на скорую отставку, они эти сомнения, по-видимому, отбросили.

Горбачев также допускает, что «толчком» к путчу «послужила тайная запись его беседы с Ельциным и Назарбаевым» перед его отъездом в Форос.

20 лет договору, который никто не подписал

На 20 августа 1991 года было намечено подписание специально подготовленного Союзного договора.

Новое федеративное государство предполагалось назвать Союзом Суверенных Советских Республик, с прежней аббревиатурой – СССР.

Новоогаревский процеcc

К концу 1990 года о своем нежелании участвовать в договорном процессе заявили Литва, Латвия, Эстония, Грузия (без Абхазии и Южной Осетии), Армения, Молдавия (без Приднестровья и Гагаузии). Между тем в марте 90-го года на состоявшемся Всесоюзном референдуме за («сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновленной федерации равноправных суверенных республик)» проголосовало свыше 76 процентов населения. И этот очевидный результат позволил Михаилу Горбачеву резко интенсифицировать разработку проекта.

Первое заседание по подготовке договора состоялось 24 мая 1991 в подмосковной резиденции президента СССР Ново-Огарево (отсюда и название процесса). В нем приняли участие представители девяти республик – РСФСР, УССР, БССР, Азербайджана и пяти центральноазиатских.

В ведение союзных республик передавалось большинство экономических вопросов, вопросы социальной и культурной политики, вводилось гражданство союзных республик.

Позиция России

К августу 1991 года в окружении президента России Ельцина не было единого мнения о новом Союзном договоре. Вообще, позиция российского руководства по заключению договора была крайне двойственной. С одной стороны, Борис Ельцин выступал за создание обновленного Союза, с другой – уже с зимы 1991 года велись переговоры о создании некой конфедерации России-Украины-Белоруссии-Казахстана («по горизонтали)» без участия Союзного центра.

Мало кто знает, что первая попытка заключения («Беловежских соглашений)» была предпринята еще в феврале 1991-го. Эту идею активно поддерживали Борис Ельцин и Леонид Кравчук, тогда глава Верховного Совета Украины. Однако белорусский премьер-министр Вячеслав Кебич и глава Казахстана Нурсултан Назарбаев выступили против.

Последовательным сторонником Союзного договора был исполняющий обязанности председателя Верховного Совета РСФСР Руслан Хасбулатов, хотя и высказывал определенные претензии к его тексту. В интервью «Радио Свобода» в августе 2001 года Руслан Хасбулатов вспоминал: «Мы с Ельциным много спорили - идти нам на совещание 20 августа? И, наконец, я убедил Ельцина, сказав, что, если мы даже не пойдем туда, не составим делегацию, это воспримут, как наше стремление развалить Союз».

Позиция Украины

Антисоюзные настроения летом 1991 года были сильны только на Западе Украины и частично в Киеве. Центр Украины и Левобережье активно выступали за подписание договора и сохранение Союза – на референдуме более 70 процентов граждан Украины голосовали за него.

Украинское правительство же больше всего было озабочено защитой потребительского рынка республики. В ноябре 1990 года на Украине были введены карточки. С того времени украинцы вместе с заработной платой в советских рублях стали получать и разноцветные «простыни купонов», без которых было сложно купить что-то в системе госторговли.

Кризис потребительского рынка был общим для всех. Между тем на фоне общесоюзного кризиса появилось много горе-экономистов, упорно доказывающих, что «Украина кормит весь Союз» и что через несколько лет независимая Украина обязательно станет «второй Францией».

Объективности ради надо сказать, что подобные разговоры были тогда весьма популярны и в России. «Союзные республики висят на нашей экономике тяжким бременем» – звучало настойчивым рефреном.

Вопреки расхожему штампу, Запад не был летом 1991 года заинтересован в распаде СССР.

Уже вползала в гражданскую войну еще одна социалистическая федерация – Югославия, и получить новый очаг напряженности с ядерным оружием было бы слишком.

Почему Союз не состоялся?

Спустя 20 лет вновь встает вопрос: был ли у нового Союза шанс?

По мнению непосредственного и активного участника тех событий, бывшего президента Татарстана Ментимера Шаймиева, «как бы там ни было, но Союз имел реальные шансы на сохранение с предоставлением широких полномочий союзным республикам».

Необходимо сказать, что огромную роль в срыве процесса создания нового Союза сыграл личный фактор.

В неприятии конфедерации самым удивительным образом объединились, казалось бы, противостоящие друг другу силы. С одной стороны их составляли «охранители» прежнего СССР из консервативного крыла партийно-государственного руководства (действия путчистов были направлены, прежде всего, на срыв подписания нового Союзного договора).

А с другой – активно формирующиеся в то время псевдодемократические элиты, представленные выходцами из республиканского руководства КПСС, которые хотели всей полноты власти на своих территориях – бывших союзных республиках. Не стала исключением в этом смысле и Россия во главе с ее лидером Ельциным.

Однако 8 декабря лидеры России, Украины и Белоруссии объявили в Беловежской пуще о роспуске СССР и создании СНГ. Большинство населения трех славянских республик посчитало, что Содружество станет новым форматом Союза, однако эти надежды не оправдались.

Двадцать лет спустя

Спустя 20 лет многие идеи, заложенные в проекте Союзного договора, вновь становятся актуальными в ходе создания уже Евразийского Союза. Таможенный союз и ЕЭП ЕврАзЭС – фактически первые этапы создания нового Союза, прежде всего, экономической направленности.

Иннокентий Адясов,

член экспертно-аналитического Совета при Комитете по делам СНГ Государственной Думы – специально для РИА Новости

НОВОСТИ-АЗЕРБАЙДЖАН