История и мы. История и мы Герои былых времен

Подвиги и чудеса Отечественной войны 1812 года

В тени страшной войны - Великой Отечественной, когда еще живы ее свидетели и она представляется ярко и зримо, война 1812 года рисуется нам преимущественно в героическом ореоле, в памяти все-таки больше осталась однажды заданная тональность: «Да, были люди в наше время». А ведь тот подвиг русского народа не менее велик. О нем остались письменные воспоминания. Раскроем их, и до нас донесутся из двухсотлетней давности забытые голоса обычных людей со своими радостями, заботами, грехами и страстями.

В той общенациональной беде ломались судьбы, пресекались целые роды и рождались новые, люди так же переживали, страдали, любили и ненавидели, теряли и обретали кто кров, а кто - отечество.

В нашествии «двунадесяти языков» на Россию 1812 года тихо и незаметно ткался узор человеческой жизни на полотне, называемый современниками обыденно - жизнь, потомки же зовут это историей! Узор этот порой бывает причудлив. И на первый взгляд выглядит игрой случая. Но так только кажется. В далеких друг от друга событиях зачастую можно увидеть более или менее явную связь, и тогда события предстают в несколько ином свете.

Об одном из эпизодов войны, напрямую связанным с нашим краем, поведаем. Откроем летописи звенигородского Саввино-Сторожевского монастыря, погрузимся в события достопамятного 1812 года. После Бородинского сражения и русские, и французы по старой Смоленской дороге продвигались к Мос-кве. 28 августа командующий 4-м пехотным корпусом Великой армии Наполеона принц Эжен Богарнэ получил приказ Бонапарта выйти из Можайска на Звенигород, далее двинуться по звенигородской дороге на Москву и от-резать арьергард русской армии.

Эжен, или Евгений Богарнэ, - итальянский вице-король, сын Жозефины и пасынок Наполеона. Его имя высечено на южной стороне Триумфальной арки на площади Звезды в Париже.

Кутузов, узнав об этом маневре французского императора, направил к Звенигороду отряд генерал-майора Винценгероде. Двухтысячный русский отряд всячески затруднял движение в десять раз превосходящего их по численности французского корпуса, но силы были слишком неравны. Ранним утром 31 августа французы подошли к монастырю святого Саввы Сторожевского, остановившись на привал у южного его склона. Произошло небольшое сражение русских с французами. Казаки показывали чудеса храбрости, взяли пленных, не потеряв ни одного человека. Но - отступили. Из донесения Винценгероде императору Александру I: «Малый отряд мой... делал все, что можно было для сопротивления многочисленному корпусу, но естественно принужден был уступить превосходству». И все-таки у Саввино-Сторожевского монастыря корпус Богарнэ остановлен на шесть часов. Не задержи французов на это время, кто знает, где бы ночевал принц Евгений. А так... В ночь с 31 августа на 1 сентября французский корпус частью остался в тихом Звенигороде, остальные разместились в монастыре. Вице-король Богарнэ остановился в одной из келий обители. Опасаясь нападения казаков, на ночь вокруг монастыря французы расставили часовых.

В воспоминаниях наполеоновских офицеров монастырь обрисован по-разному. Одни называют его прекрасным замком, у других обитель предстает старой, почти разрушенной. Надо заметить, что еще до Бородинской битвы наиболее ценные монастырские вещи и документы были отправлены в обозе в Москву; покинула Саввину обитель и основная часть монахов. Однако не все.

Французы собрались уж было выса-живать монастырские ворота, когда им их открыл монах. Он же, вместо того, чтобы отвести офицеров к настоятелю, предложил им пройти в келью. Лейтенант инженерных войск Эжен Лебом вспоминал: «Я заметил одного благочестивого отшельника, который собирался укрыться в одной почти подземной келье. Этот инок, чувствуя мое хорошее к нему отношение, признался, что говорит по-французски... «Французы пришли на территорию России, - сказал мне этот почтенный монах, - они опустошили нашу родину... Но, игнорируя наши нравы и наш характер, они полагают, что мы покоримся рабству и что, вынужденные выбирать между нашей отчизной и нашей независимостью, мы скоро, подобно другим, зачахнем в кандалах и отречемся от национальной гордости, которая составляет мощь народа. Нет, Наполеон ошибается, мы слишком просвещены, чтобы терпеть его тиранию, и недостаточно испорчены, чтобы предпочитать рабство свободе».

Показательный пример: дочь императора Павла I на предложение выйти замуж за Бонапарта ответила: «Я лучше пойду за последнего русского истопника, нежели за этого корсиканца». Выражавшихся по-французски народ сдавал в участок, откуда уставшая полиция провожала их через черный ход. Но то внешнее проявление. Куда как важнее то, что русский человек остался русским.

О дальнейших событиях той ночи, что навсегда вошли в летопись обители, через 25 лет после происшествия поведал сын Евгения Богарнэ: «Было уже около 10 часов вечера. Отец мой, утомленный от большого перехода верхом, отправился в особую комнату, приготовленную для него монахами. Здесь он не мог припомнить, во сне или наяву, но он видит, что отворяется дверь в его комнату и входит тихими шагами человек в черной длинной одежде, подходит к нему так близко, что он мог при лунном свете разглядеть черты лица его. Он казался старик с седой бородой. Около минуты стоял он, как бы разглядывая принца, наконец, тихим голосом сказал: «Не вели войску своему расхищать монастырь и особенно уносить что-либо из церкви. Если исполнишь мою просьбу, то Бог тебя помилует, ты возвратишься в свое отечество целым и невредимым». Сказав это, старец тихо вышел из комнаты». Наутро Евгений Богарнэ, «войдя в храм, увидел гробницу и образ, который поразил его сходством с человеком, представившемся ему ночью». На вопрос - кто это, один из монахов отвечал, что это образ Святого Саввы, основателя монастыря, тело которого лежит в гробнице вот уже пятую сотню лет. Принц Евгений с благоговением поклонился мощам, попросил у иноков образ Саввы Сторожевского и благо- словления наместника. В дальнейшем ни в одном из сражений он не был ранен, благополучно вернувшись в Европу. А ведь при отступлении из России корпус Богарнэ терял людей тысячами.

Явление интервентам русского святого как знака свыше - случай редкий, но не уникальный. Вспомним видение Тамерлана в Ельце. Происшествие в Саввином монастыре можно было бы считать литературной выдумкой, если бы не одно «но». Принц Богарнэ - католик, и с древнерусской житийной литературой знаком едва ли. Впрочем, каждому из читающих - по вере его.

Справедливости ради надо отметить, что несмотря на запрет Богарнэ грабить монастырь, он все-таки подвергся частичному разорению. Впрочем, не факт, что это дело рук солдат 4-го корпуса, ибо после их ухода обитель в тот же день занял 3-й кавалерийский корпус генерала Гриуа. Генерал же списал разорение на 4-й корпус... Как бы там ни было, а сожжена кровать государя Алексея Михайловича, ободраны дорогие кресла, исчезли редкие живописные работы, среди которых портреты Петра I и Софьи Алексеевны, писаные в Риме. Разбиты зеркала, содраны прекрасные обои - дар обители царицы Елизаветы Петровны, выбиты и изломаны рамы, печи, потолки.

Затем в сентябре-октябре на Саввин монастырь не раз нападали группы французских мародеров, их манили кажущиеся монастырские богатства.

Правда, французские находники побаивались действовать открыто, страшное для них имя Фигнера властвовало в этих краях. Действительно, хладнокровный и храбрый партизан был жесток с завоевателями. «Саввинское подворье (в Охотном ряду) было разграблено, но во время московского пожара образ преподобного Саввы остался невредим».

Счастливо выйдя из горнила войны 1812 года, принц Евгений незадолго до смерти рассказал одному из своих сыновей - Максимилиану - о своем чудесном видении, передал ему образ святого и заручился обещанием, что если когда-либо судьба приведет его в Россию, он обязательно должен побывать в Саввино-Сторожевском монастыре и поклониться святому.

В 1837 году, когда герцогу Максимилиану исполнилось уже 20 лет, он впервые попал в нашу страну, в качестве лейтенанта кавалерийского полка со-провождая баварского короля Людовика. Вскоре Максимилиан был представлен дочери русского императора Николая I Марии. Спустя некоторое время после знакомства, в том же 1837 году, состоялось обручение Максимилиана Богарнэ и великой княгини Марии Николаевны. Спустя два года, 14 июля 1839 года, русский императорский двор играл пышную свадьбу - за герцога Лейхтенбергского Максимилиана выходила замуж старшая дочь Николая I Мария. По этому поводу поэт Аркадий Родзянко написал экспромт: «О, дивная судьбы игра! /В дни наши брак чудесный совершился/Сын венчанного столяра/На внучке плотника женился». С праправнучкой «державного плотника» Петра I все ясно. А «венчанным столяром» Родзянко называет Евгения Богар- нэ. Когда французский революционный суд приговорил его отца Александра Бо- гарнэ к гильотине, Евгений вынужден был пойти на обучение к парижскому столяру. Обратим внимание на дату свадьбы - 14 июля. 50 лет со дня взятия Бастилии.

Сразу после венчания молодые от-правились в Саввино-Сторожевский монастырь поклониться святым мощам преподобного Саввы - ведь звенигородский чудотворец сохранил жизнь Евгения Богарнэ, отца Максимилиана.

У Максимилиана и Марии Николаевны было семь человек детей. Одна из дочерей - Евгения Максимилиановна, в замужестве Ольденбургская, и есть будущая владелица знаменитого Рамонского имения под Воронежем.

Для потомков вице-короля Италии Богарнэ Россия стала новой родиной. Эта линия Романовых особенно почитала преподобного Савву. На рубеже XIX - XX веков в России для распространения духа просвещения организовывалось много православных братств. Под патронатом великого князя Сергея Александровича 6 сентября 1901 года торжественно открылось Саввинское православное братство, на нужды которого многие состоятельные люди вносили пожертвования. Особенно усердствовали князья Юсуповы и Евгения Максимилиановна Ольденбургская. На ее средства бедным ученикам различных учебных заведений выделялись пособия, лекарства, организовывались экскурсии. Для жителей Звенигорода по инициативе Евгении Максимилиановны в 1907 году провели несколько показов через «волшебный фонарь» «туманных картинок». Успех - колоссальный! Надо сказать, что «звенигородские сеансы» организовывались после того, как на территории современного Рамонского района впервые в Воронежской губернии продемонстрировали «туманные картинки», в основном, конечно, духовного содержания.

Ровно через 100 лет после Отечественной войны и за 100 лет до наших дней, осенью 1912 года, в Вене, в сербской православной церкви святого Саввы, венчались Наталья Вульферт (Брасова) и родной брат Ольги Романовой, супруги последнего владельца Рамонского замка, - Михаил.

Некоторые эпизоды событий, про-изошедшие с Евгением Богарнэ в Саввино-Сторожевском монастыре, использовал русский писатель-монархист Рафаил Михайлович Зотов. В его романе «Два брата, или Москва 1812 года», есть эпизод с отшельником московской обители, знающим французский язык и беседующим на нем с занявшим монастырь неприятельским полковником. В романе, как и в подлинных звенигородских событиях, французов не пустили к настоятелю. И французский полковник выведен романистом не худшим представителем, хотя и врагом, по-своему рассуждающим на завоеванной тер-ритории. Конечно, за основу Зотов взял другой эпизод, случившийся в 1812 году в оставленной жителями полыхающей Москве, однако писатель создал собирательный образ и по законам жанра расцветил его. Зато в автобиографическом произведении Рафаила Михайловича «Рассказы о походах 1812 года прапорщика Санкт-Петербургского ополчения Зотова» автор с собственным восприятием происходившего вокруг и личными переживаниями предельно точен. «Рассказы» эти ценны для воронежцев тем, что первые походы и бои Р.М. Зотова начались совместно с Воронежским пехотным полком, что и отражено в его произведении.

Еще в начале 1811 года полковнику Михаилу Федоровичу Наумову поручили сформировать Воронежский пехотный полк, который должен был усилить нашу армию ввиду предстоящей войны с Наполеоном. Наумова же поставили шефом полка. Быстро сформировав полк, Михаил Федорович в начале войны находился с ним в столице, а с началом военных действий он получил задание обучить стрельбе, ружейным приемам и строевой службе питерское ополчение. Юный Рафаил Зотов пишет: «Тогда все кипело какою-то быстротою в действиях, в словах, во всех поступках... Кто бы теперь поверил, что 14 000 человек, только что оторванных от сохи и не имевших никакого понятия о военной службе, обучены были всем приемам экзерции в пять дней... Только с русским народом можно сделать такие чудеса». Так преуспел шеф Воронежского полка М.Ф. Наумов, а питерское ополчение считалось одним из наиболее подготовленных и боеспособных.

Предстояли бои за Полоцк. Дружине Зотова надлежало вместе с Воронежским пехотным полком идти от селения Юревичи и прикрыть наши артиллерийские орудия.

Время года - октябрь. «Вскоре мы вступили в лес. Грязь была по колени; дорога ужасная, едва проходимая». Так пишет Зотов. При первых обстрелах неприятеля ополченцы, не нюхавшие пороха, непроизвольно подались назад. «Тут влево от себя увидели мы тихо и стройно отступающих воронежцев и догадались, что мы перед этим тоже отступали, но уж слишком быстро». Замечателен психологический штрих: «Помню, как в это время подле меня один славный урядник, заряжая на ходу ружье (как говорил он: на всякий случай), поражен был пулей прямо в лоб... и упал навзничь, держа еще в зубах недокусанный патрон. Что ж? Я первый, совсем недавно до слез тронутый страданием умирающей лошади, расхохотался над этим, торчащим во рту патроном, и все бывшие вокруг меня солдаты и офицеры разделяли мой смех... Странная человеческая натура! Как скоро, как легко приучается она к страху и страданиям».

Вскоре ополченцы соединились с Воронежским полком, «...и наше прибытие придало ему духу. Мы примкнули к правому их флангу и с жаром принялись за перестрелку. Вдруг увидели мы, что они (баварцы - И.М.), прекратив огонь, идут на нас в штыки... Фронт наш двинулся; офицеры отошли за фронт и обходили свои взводы, уговаривая солдат не робеть. В этот раз и баварцы не оробели, а с дерзостью шли на нас. Через несколько минут оба фронта сошлись, и началась рукопашная...».

Баварская колонна потерпела поражение. Ополченцы и Воронежский полк при помощи ямбургских драгун сумели отбросить неприятеля. Затем воронежцы отошли «за выстрелы» к резерву, правее на десяти верстах кипела битва. После Воронежский полк и две дружины ополчения схлестнулись с французскими конными латниками, приняли их сильным артиллерийским огнем, картечью и при помощи тех же драгун отбросили французов. Но всего этого Рафаил Зотов уже не видел - он был ранен. На подходе к городу Полоцку «Все поле сражения 6 октября лежало перед нами, еще свежее, неубранное, заваленное грудами тел, подбитыми лафетами, ящиками, пустыми батареями и умирающими лошадьми. Осенняя трава в поле имела местами почерневший от крови след».

Далее Воронежский полк сражался под Чашниками и Смолянами. Из-за ранения в этих делах Зотов не участвовал. Зато в упомянутых боях пролил кровь наш земляк, прапорщик Невского пехотного полка Сергей Яковлевич Богданчиков. Родом из «села Ертила на Битюге Бобровского уезда», из однодворцев, в 1812 году Богданчиков был уже не новобранцем. За его плечами значились и бои, и походы. Воспоминания Богданчикова дошли до нас в виде записок его внука Михаила, потомственного почетного гражданина города Павловска-на-Дону. Воспоминания Михаил Богданчиков составил к столетнему юбилею Отечественной войны, по памяти записав свои детские впечатления, слышанные от деда. Конечно, есть в них и неточности - внук уже на седьмом десятке лет записывал дедушкины воспоминания молодости, но это - чуть ли не последние мемуары об Отечествен-ной войне 1812 года.

Эти воспоминания дают наглядное представление о том, как бесславно покидала Россию великая армия Наполеона. И особенно ценно то, что слова Богданчикова - слова простого русского солдата, вынесшего тяготы войны, при этом сама его речь сродни фольклору: «Там такая сила их скопировалась, что на мосту не могли поместиться наши. Подпалили мост, который и рухнул, и они все утопли, которые еще не могли перейти. Дедушке пришлось идти через Березину по головам французов, и в это время с того бока подъехала коляска, и Наполеона здесь ранили, посадили в коляску и на глазах дедушки увезли...»

Много славных деяний наших предков! Одни из них хорошо известны, другие менее. Эмигрантом во Франции окончил свой жизненный путь сын Евгении Максимилиановны, правнук Эжена Богарнэ - Петр Ольденбургский. Во французской земле в православном монастыре Покрова Божией Матери нашла тихий приют наша современница, монахиня матушка Елизавета, что в местечке Бюсс-сен-от. Это между Базелем и Парижем. Она - трижды правнучка Евгения Богарнэ. В миру - принцесса Лейхтенбергская.

Франция... А пейзаж - русский! Обитель православная, а инокиня - прямой потомок участников описанных здесь событий и эпизодов.

Игорь Маркин

Россия никогда не забудет «день Бородина», героев войны 1812 года и их подвиги. Сражения и войны выигрывают не пушки, а люди. Список героев войны 1812 года поистине огромный. Эти люди долгое время были для россиян таким же эталоном отваги, воинской находчивости и верности долгу, каким затем стали герои Великой Отечественной. К тому же военный опыт заставил некоторых из них сделать для себя довольно неожиданные выводы гражданского свойства - карьера многих бравых победителей Наполеона закончилась в Нерчинских рудниках… Краткая биография героев Отечественной войны 1812 года будет поведана ниже.

Суворовская закалка

Победа над уникальной (и нечего принижать действительно достойного противника!) армией Наполеона не была бы возможной, если бы русские офицеры 1812 года не получили до того достаточного боевого опыта. Многие из них набирались такового под руководством легендарного А. В. Суворова. Так, М. И. Кутузов был правой рукой великого полководца во время легендарного штурма Измаила. Он же в компании М. Б. Барклая-де-Толли участвовал в штурме Очакова и взятии Аккермана. П. И. Багратион продвинулся по карьерной лестнице благодаря личной поддержке Суворова. И даже Д. В. Давыдов, «летучий гусар», был благословлен генералиссимусом на военную службу - посетив усадьбу Давыдовых, Суворов именно Денису предсказал военную карьеру, хотя тот был мал ростом и комплекции не богатырской.

"Барклай, зима иль русский бог"

Эта поэтическая строфа довольно точно отображает несправедливое отношение к М. Б. Барклаю-де-Толли в русском обществе в течение долгого времени. Его роль в войне рассматривали примерно наравне с ролью «русского бога», то есть вроде и есть, но вроде и нет.

Объяснить это можно влиянием тогдашних националистов, для которых он был прежде всего «немцем». Современники осуждали полководца за постоянные отступления, охотно и без разбору принимая сторону горячего П. Багратиона и прославляя полководческий гений М. Кутузова. При этом мало кто заметил, что Кутузов преспокойно продолжил тактику Барклая, не только отступая, но и отдав врагу Москву.

Главнокомандующий начала

М. Б. Барклай-де-Толли (1761-1818) происходил из ганзейских немцев, его родословная восходила к шотландскому дворянству. Тем не менее в России он считался человеком сомнительного происхождения. Начав службу (реальную!) в 15 лет, чина полковника он достиг 20 лет спустя. Офицеру пришлось воевать с турками, а также против Костюшко. В последние предвоенные годы он занимал пост губернатора Финляндии, а в начале 1812-го стал военным министром. На этом посту он попытался осуществить ряд реформ, призванных наладить дисциплину в армии и улучшить руководство ею. Принятые меры сыграли свою роль во время войны. В 1807 году он впервые описал царю гипотетическую (на тот момент) тактику «выжженной земли», которую считал уместной на случай войны с Наполеоном и которая успешно была применена в войне с оным.

Когда французы перешли границу, Барклай был командующим Первой (Западной) армии в Литве. Он не пожелал придерживаться изначального (мало реального) плана ведения войны, разработанного генералом Фулем, и начал отступление с боями. Это ему потом вменили в вину - армия желала дать бой противнику и не очень задавалась при этом мыслями о том, чем этот бой закончится (закончился бы плохо, ибо таково было желание Наполеона - в генеральном сражении сразу разгромить русских, которых он превосходил числом, оснащением и опытом). Но отступавший Барклай «выжигал землю», изматывал противника многочисленными схватками, избегая генерального сражения. И сохранил армию. То же самое сделал затем и Кутузов, когда в конце августа принял командование. Вот только его рассуждения насчет того, что потеря Москвы не является потерей России и сохранить армию важнее, потомки сочли признаком гениальности, а подобные же рассуждения Барклая - трусостью.

Именно Барклай на совете в Филях решительнее всех высказался за оставление первой столицы, хотя окончательное решение и принадлежало Кутузову.

Фельдмаршал со скверным характером

Биография героя Отечественной войны 1812 года Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова (1745-1813) тоже не так однозначна. Этот человек имел огромный военный опыт, участвовал в трех русско-турецких войнах, его высоко ценил А. В. Суворов. Непосредственно перед началом отечественной войны, в 1812 году, он закончил успешную кампанию против турок в Молдавии. У него было множество заслуженных наград, включая полный комплект георгиевских крестов (на то время - огромная редкость, хотя у Барклая был такой же комплект). У солдат и офицеров, настроенных на решительное ведение войны, Кутузов пользовался большой популярностью.

В то же время его осуждали за откровенное низкопоклонство перед монархами и их фаворитами, за неразборчивость в личных связях. Знал Кутузов и чувствительные поражения (в частности, он был участником битвы под Аустерлицем 1805 года, каковая считается вершиной полководческих достижений императора французов). Царь Александр I Кутузова недолюбливал, и главнокомандующим в августе 1812 года его назначил лишь под давлением «общественности».

Но подлинным проявлением гениальности следует счесть тот факт, что герой войны 1812 года Кутузов, от которого ждали генерального сражения и массового наступления на французов, продолжил, не колеблясь, отступательную тактику Барклая, сохраняя армию. Он решился отступить даже после Бородинского сражения, закончившегося, строго говоря, «вничью».

Подвиг полководца состоит не в том, чтобы с криком «ура» бросаться на врага, а в том, чтобы организовать дело таким образом, чтобы солдаты и нижние офицеры делали это не напрасно.

Позади - Тула

Ведь что, собственно, заставило Наполеона направить основной удар на Москву, а не на Петербург, который был и столицей, и ближе? Вовсе не какие-то сентиментальные соображения, в которых он не слишком разбирался. Император был прагматик - в первую столицу сходились транспортные пути, которыми могли доставить подкрепления из глубины России. И главное - в двух шагах от нее была Тула, главный арсенал России! Падение этого города действительно могло стать фатальным.

Но вот Тулу-то герой Отечественной войны 1812 года Кутузов императору и не отдал. Он отдал Москву, не оставив в ней (по умной идее Барклая) ничего по-настоящему ценного для войны. И пока император французов ждал «ключи старого Кремля», Кутузов использовал тульский потенциал для своих нужд, получил подкрепление, оснастил сохраненную армию, хитрым Тарутинским маневром ввел противника в заблуждение относительно своих планов… У него теперь было все, что нужно для успешного наступления, а у Наполеона не было ни снабжения, ни подкреплений… Вот и закончилась бесславно российская кампания гениального француза, которому доводилось уже бить русского фельдмаршала с плохим характером, но который не сумел справиться с русским на его родине.

Позднее Наполеон говорил, что русский поход был его единственной, но фатальной ошибкой. А Кутузов не дожил до окончательного разгрома наполеоновских войск. Он умер в походе и завещал тело свое отвезти на родину, а сердце захоронить в городке Хольбау - на пути проходящей армии…

Лидер партии войны

Попал в список героев Отечественной войны 1812 года и П. И. Багратион (1765-1812). Он был среди тех, кто наиболее рьяно отстаивал идею наступления и активного противодействия врагу. Дальний родственник грузинских царей, этот генерал начал военную службу рядовым. П. И. Багратион участвовал в военных действиях на Кавказе, войнах с Турцией, Итальянском и Швейцарском суворовских походах, войне со Швецией. На момент начала войны он командовал 2-й Западной армией, расквартированной на Подолии.

Будучи сторонником активных действий, Багратион тем не менее в первые дни войны отводил с боями свою армию. Его удачная оборона существенно замедляла продвижение противника. Особенно результативным оказался бой под Салтановкой. Далее генерал соединился с отрядами Барклая возле Смоленска. Наполеон рассчитывал, что битва за этот город будет столь нужным ему генеральным сражением, но этого не произошло. Два генерала (которые друг друга терпеть не могли) в очередной раз доказали, что всем нежелательным гостям России суждена гибель под Смоленском, но город при том Наполеон не взял, а занял - Багратион согласился на очередное отступление во сохранение армии.

Звездным часом и последним боем генерала стало Бородинское сражение, где ему была доверена оборона укреплений на высотах левого фланга (так называемые Багратионовы флеши). Войска так и не сдались врагу, но сам командующий получил тяжелое ранение и несколько дней спустя умер от гангрены.

Эскадрон гусар летучих

Война 1812 года с полным правом считается эпохой возникновения научно организованного партизанского движения. Его отличие от прошлых случаев состоит в том, что теперь партизанские отряды создавались не стихийно, а целенаправленно, получали задания от армейского командования, поддержку, снабжение. Предшественником Ковпака и Медведева стал Денис Васильевич Давыдов (1784-1839).

Можно смело говорить, что у него был наполеоновский комплекс - Давыдов был маленького роста, тщедушного телосложения и имел неказистую внешность. Но он решил доказать, что все это не мешает быть героем, и стал им. Существует легенда, что в ноябре 1806 года фельдмаршал Каменский лишился рассудка после того, как гусар Давыдов вломился к нему в комнату ночью, требуя отправки на фронт. И добился своего, попав в адъютанты к П. И. Багратиону.

Свой партизанский отряд он создал за несколько дней до Бородинского сражения (кстати, Бородино было родовым имением Давыдова, и лихой гусар понес существенные убытки из-за уничтожения и села, и усадьбы). В течение сентября - декабря 1812 года «летучие гусары» в содружестве с другими отрядами (и армейскими, и крестьянскими) захватили несколько десятков обозов, массу военного имущества и фуража, тысячи пленных (только 3 ноября они взяли трех генералов и 900 французов званием пониже), освободили Белыничи и Гродно. До конца дней Давыдов жалел, что ему не хватило сил для того, чтобы взять в плен самого Наполеона, хотя он как-то столкнулся с императорским дормезом.

Затем ему довелось участвовать в «битве народов» под Лейпцигом, в войнах в Персии и на Кавказе, в сражениях с польскими повстанцами 1830 года. Особой милостью у начальства герой войны 1812 года Давыдов никогда не пользовался, слыл вольнодумцем и нахалом, был автором множества сатирических стихов, направленных против самых почтенных особ, членом литературного кружка «Арзамас» (с него начинал Пушкин), приятелем таких «государевых изменников», как Одоевский, Кюхельбекер, Бестужев.

Гусарский бард

С полным правом Д. В. Давыдова можно считать и зачинателем российского бардовского движения. Как поэт, он не дотягивал до уровня Пушкина (хотя его друзьями были целых два представителя этого семейства, Василий Львович и Александр Сергеевич, дядя и племянник), но был известен как автор стихотворных эпиграмм, романтических и застольных баллад и стихотворений, которые сам же и исполнял под гитару. Написал он и немало прозы, в основном воспоминаний о партизанской войне.

Знакомством с Давыдовым гордились такие столпы литературы, как Загоскин, Грибоедов, Жуковский и Вальтер Скотт. Пушкин тоже принадлежал к числу его поклонников.

Генерал от казачества

Схож характером с Давыдовым был М. И. Платов (1753-1818), атаман донских казаков, основатель города Новочеркасска, участник всех войн рубежа XVIII-XIX веков. Под Бородино платовские казаки сумели уберечь фланги российской армии и не допустили ее обхода врагом, а за всю кампанию сумели захватить у неприятеля 548 орудий, что примерно равно силам французской артиллерии в Бородинской битве.

Платов участвовал и в заграничном походе, битвах под Лейпцигом и Дрезденом. Считается, что именно его казаки обогатили французский язык словом «бистро», требуя у парижских гарсонов наливать им «быстро».

Батарея Раевского

А вот генерал Н. Н. Раевский (1771-1829) хоть и был двоюродным братом Давыдова, совсем на него не походил. Это был примерный солдат, представитель древнего знатного рода, веривший в «веру, царя и отечество». Он служил в гвардии, воевал под началом Потемкина, участвовал в боях на Кавказе. На начальном этапе Отечественной войны корпус Раевского оказался основной силой в битве под Салтановкой.

А на Бородинском поле «батарея Раевского» оказалась самой знаменитой позицией. Она была очень выгодна для артиллерии. Французы были решительно настроены ее захватить. В конце концов им это удалось. Но до того батарея успела стать «могилой французской кавалерии».

Каково же было законопослушному генералу, когда в его семействе внезапно обнаружилось целых три декабриста - брат и два зятя, а дочь Мария стала одной из 12 женщин, отправившихся за мужьями-декабристами в Сибирь! Кстати, Раевский, выдавший дочь за своего боевого товарища, генерала С. Г. Волконского насильно (жених был на 20 лет старше невесты, и она его фактически не знала), потом был категорически против ее поездки в Сибирь!

Памятники героям войны 1812 года

Война 1812 года получила высокую моральную оценку, когда еще не была завершена - долгое время Рождество (совпадавшее с изгнанием Наполеона из Росси) почиталось в государстве как своеобразный день Победы. Многим ли известно, какой храм посвящен героям войны 1812 года? В память о ее героях в Москве был сооружен храм Христа Спасителя. В Петербурге есть Александровская площадь с колонной. Памятник Кутузову и Барклаю был установлен там же. Имелись мемориалы в Смоленске, большой комплекс построили под Бородино. В нижнем Новгороде сейчас есть памятник «1000-летие Руси», который украшают фигуры многих героев 1812 года.

Но есть и более оригинальная память. Так, под Алуштой имеется памятник Кутузову - Кутузовский фонтан, представляющий собой просто родник. По легенде, его вода послужила в 1774 году для оказания первой помощи полковнику Кутузову, раненому в голову в схватке с турками. А столичный Кутузовский проспект с его суперактивным движением и вечными пробками - одна из самых известных улиц мира.

Вторая Отечественная война поставила памятник Багратиону - именем генерала была названа операция по освобождению от гитлеровцев Белоруссии.

Как уже было сказано, слово «бистро» можно считать французским памятником атаману Платову.

А еще под Бородино стоит памятник… французам. Его поставила Россия, согласившись (и справедливо!) с мнением Наполеона, что в 1812 году французы показали себя достойными победы, а русские - достойными того, чтобы остаться непобедимыми. Так что все они - герои войны 1812 года, и их подвиги навсегда остались на страницах истории…

Православие.фм – православный, патриотический, семейно-ориентированный портал и поэтому предлагает вниманию читателей топ-10 удивительных подвигов русской армии. В топ не включены […]

Православие.фм – православный, патриотический, семейно-ориентированный портал и поэтому предлагает вниманию читателей топ-10 удивительных подвигов русской армии.

В топ не включены одиночные подвиги русских воинов, подобных капитану Николаю Гастелло, матросу Петру Кошке, воину Меркурию Смоленскому или штабс-капитану Петру Нестерову, потому что с тем уровнем массового героизма, которым всегда отличалась русская армия, решительно невозможно определить десятку лучших воинов. Все они равно великие.

Места в топе не распределены, так как описываемые подвиги относятся к разным эпохам и сравнивать их между собой не совсем корректно, но все их объединяет одно – яркий пример торжества духа русского воинства.

Подвиг дружины Евпатия Коловрата (1238 год).

Евпатий Коловрат – уроженец Рязани, сведений о нем не так много, и они противоречивы. Одниисточники говорят, что он был местным воеводой, другие – боярином.

Из степи пришли вести, что татары идут походом на Русь. Первой на их пути лежала Рязань. Понимая, что собственных сил для успешной обороны города у рязанцев мало, князь послал Евпатия Коловрата искать помощи в соседних княжествах.

Коловрат отбыл в Чернигов, там его настигло известие о разорение родной земли монголами. Не медля ни минуты, Коловрат с малой дружиной спешно двинулся в сторону Рязани.

К сожалению город он застал уже разоренным и сожженным. Увидев развалины, собрал тех кто мог сражаться и с войском, численностью примерно в 1700 человек бросился в погоню за всей ордой Батыя (около 300 000 воинов).

Настигнув татар в окрестностях Суздаля, дал бой неприятелю. Несмотря на малую численность отряда, русским удалось смять арьергард татар внезапной атакой.

Батый был очень ошеломлен этой неистовой атакой. Хану пришлось бросить в бой свои лучшие части. Батый просил привести ему Коловрата живым, однако Евпатий не сдался и мужественно бился с превосходящим по численности врагом.

Тогда Батый послал к Евпатию парламентера, чтобы спросить, чего хотят русские воины? Евпатий ответил – “только умереть”! Бой продолжался. В итоге монголам, боявшимся приближаться к русским, пришлось применить катапульты и, только так дружину Коловрата смогли одолеть.

Хан Батый, пораженный мужеством и героизмом русского воина, отдал тело Евпатия его дружине. Остальных воинов, за их смелость Батый велел отпустить, не причинив им вреда.

О подвиге Евпатия Коловрата рассказано в древнерусской “Повести о разорении Рязани Батыем”.

Переход Суворова через Альпы (1799 год).

В 1799 году русские войска, участвовавшие в сражениях с французами в Северной Италии в составе Второй антифранцузской коалиции, были отозваны домой. Однако, по пути домой русские войска должны были оказать помощь корпусу Римского-Корсакова и разгромить французов в Швейцарии.

Для этого армия под предводительством генералиссимуса Александра Васильевича Суворова. вместе с обозом, артиллерией и ранеными совершила беспрецедентный переход через альпийские перевалы.

В походе армия Суворова прошла с боями через Сен-Готард и Чёртов мост и совершила переход из долины Рёйса в Мутенскую долину, где попала в окружение. Однако в сражении в Мутенской долине, где нанесла поражение французской армии и вышла из окружения, после чего совершила переход через заснеженный труднодоступный перевал Рингенкопф (Паникс) и через город Кур направилась в сторону России.

Во время боя за Чёртов мост французам удалось повредить пролет и, чтобы преодолеть пропасть. русские воины под огнем связали шарфами офицеров доски оказавшегося неподалеку сарая и по ним пошли в бой. А во время преодоления одного из перевалов, чтобы сбить французов с высоты, несколько десятков добровольцев без всякого альпинистского снаряжения поднялись по отвесной скале на вершину перевала и ударили французам в тыл.

В этом походе под командой Суворова в качестве рядового солдата участвовал сын императора Павла I великий князь Константин Павлович.

Оборона Брестской крепости (1941 год).

Брестская крепость была построена русскими военными в 1836-42 годах исостояла из цитадели и трёх защищавших её укреплений. Позже она несколько раз модернизировалась, переходила в собственность Польши и вновь возвращалась к России.

К началу июня 1941 года на территории крепости размещались части двух стрелковых дивизий РККА: 6-й Орловской Краснознаменной и 42-й стрелковой и несколько мелких подразделений. Всего, к утру 22 июня в крепости находилось около 9 000 человек.

Немцы заранее решили, что Брестскую крепость, стоящую на границе с СССР и потому избранную в качестве одного из объектов первого удара, придется брать только пехотой – без танков. Их применению препятствовали леса, болота, речные протоки и каналы, окружавшие крепость. На взятие крепости немецкие стратеги отвели 45-й дивизии (17 000 человек) не более восьми часов.

Несмотря на внезапное нападение, гарнизон дал немцам жесткий отпор. В докладе говорилось: “Русские ожесточенно сопротивляются, особенно позади наших атакующих рот. В Цитадели противник организовал оборону пехотными частями при поддержке 35-40 танков и бронеавтомобилей. Огонь русских снайперов привел к большим потерям среди офицеров и унтер-офицеров”. В течение одного дня 22 июня 1941 года 45-я пехотная дивизия только убитыми потеряла 21 офицера и 290 нижних чинов.

23 июня с 5:00 немцы начали артобстрел Цитадели, стараясь при этом не поразить своих солдат, блокированных в церкви. В тот же день впервые против защитников Брестской крепости были применены танки.

26 июня на Северном острове немецкие саперы взорвали стену здания школы политсостава. Там было взято 450 пленных. Основным очагом сопротивления на Северном острове остался Восточный форт. 27 июня там оборонялось 20 командиров и 370 бойцов из 393-го зенитного батальона 42-й стрелковой дивизии во главе с командиром 44-го пехотного полка майором Петром Гавриловым.

28 июня два германских танка и несколько самоходных орудий возвращавшихся из ремонта на фронт, продолжали обстреливать Восточный форт на Северном острове. Однако это не принесло видимых результатов, и командир 45-й дивизии обратился за поддержкой к Люфтваффе.

29 июня в 8:00 германский бомбардировщик сбросил на Восточный форт 500-килограммовую бомбу. Затем была сброшена еще одна 500-килограммовая и наконец 1800-килограммовая бомба. Форт был практически разрушен.

Тем не менее, в Восточном форту продолжала сражаться небольшая группа бойцов во главе с Гавриловым. Майор попал в плен лишь 23 июля. Жители Бреста рассказывали, что до конца июля или даже до первых чисел августа из крепости слышалась стрельба и гитлеровцы привозили оттуда в город, где был размещен немецкий армейский госпиталь, своих раненых офицеров и солдат.

Однако официальной датой окончания обороны Брестской крепости считается 20 июля на основании надписи, которая была обнаружена в казарме 132-го отдельного батальона конвойных войск НКВД: “Я умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина. 20/VII-41”.

Походы отрядов Котляревского в ходе Русско-Персидских войн 1799-1813 годов.

Все подвиги отрядов генерала Петра Котляревского настолько удивительны, что сложно выбрать лучший, поэтому представим их все:

В 1804 году Котляревский с 600 солдатами и 2 орудиями 2 дня отбивался на старом кладбище от 20 000 воинов Аббас-Мирзы. 257 солдат и почти все офицеры Котляревского погибли. Было много раненых.

Тогда Котляревский, обмотав колеса пушек тряпками, ночью пробрался сквозь лагерь осаждающих, взял штурмом недалекую крепость Шах-Булах, выбив оттуда персидский гарнизон в 400 человек, и засел в ней.

13 дней он отбивался от осаждавшего крепость корпуса в 8000 персов, а затем ночью спустил орудия по стене и ушел с отрядом к крепости Мухрат, которую тоже взял приступом, выбив персов и оттуда, и снова приготовился к обороне.

Чтобы протащить пушки через глубокую канаву во время второго перехода, четверо солдат вызвались заполнить ее своими телами. Двое были раздавлены насмерть, а двое продолжили поход.

В Мухрате на выручку батальону Котляревского подошла русская армия. В этой операции и при взятии несколько ранее крепости Ганжа, Котляревский был четырежды ранен, но остался в строю.

В 1806 году в полевом сражении при Хонашине 1644 бойца майора Котляревского разбили 20-тысячную армию Аббас-Мирзы. В 1810 году Аббас-Мирза вновь выступил с войсками против России. Котляревский взял 400 егерей и 40 конников и выступил навстречу.

“По пути” он взял штурмом крепость Мигри, победив 2-тысячный гарнизон, и захватил 5 артиллерийских батарей. Дождавшись 2 рот подкрепления, полковник принял бой с 10 000 персов шаха и принудил того отступить к реке Аракс. Взяв 460 человек пехоты и 20 конных казаков, полковник уничтожил 10-тысяный отряд Аббас-Мирзы, потеряв убитыми 4 русских солдат.

В 1811 году Котляревский стал генерал-майором, перейдя через неприступный горны хребет с 2 батальонаи и сотней казаков и штурмом овладев крепостью Ахалкалак. Англичане прислали персам денег и оружия на 12 000 солдат. Тогда Котляревский отправился в поход и взял штурмом крепость Кара-Ках, где находились воинские склады.

В 1812 году, в полевом сражении при Асландузе 2000 воинов Котляревского при 6 орудиях разбили всю армию Аббас-Мирзы в 30 000 человек.

К 1813 году, англичане, перестроили персам крепость Ленкорань по передовым европейским образцам. Котляревский взял крепость штурмом, имея всего 1759 человек против 4-тысячного гарнизона и во время атаки почти полностью уничтожил обороняющихся. Благодаря этой победе Персия запросила мира.

Взятие Измаила Суворовым (1790 год).

Турецкую крепость Измаил, прикрывавшую Дунайские переправы, османам строили французские и английские инженеры. Сам Суворов считал, что это “крепость без слабых мест”.

Однако, прибыв 13 декабря под Измаил, Суворов в течение шести дней вёл деятельную подготовку к штурму, в том числе обучая войска штурмовать макеты высоких крепостных стен Измаила.

Рядом с Измаилом, в районе нынешнего села Сафьяны в кратчайшие сроки были выстроены земляные и деревянные аналоги рва и стен Измаила – солдаты тренировались забрасывать фашинником ров, быстро ставить лестницы, после подъёма на стену они быстро кололи и рубили установленные там чучела, имитирующие защитников.

В течение двух дней Суворов вёл артиллерийскую подготовку полевыми орудиями и пушками судов гребной флотилии, 22 декабря в 5 часов 30 минут утра начался штурм крепости. Сопротивление на улицах города продолжалось до 16 часов.

Атакующие войска делились на 3 отряда (крыла) по 3 колонны каждый. Отряд генерал-майора де Рибаса (9 000 человек) атаковал с речной стороны; правое крыло под начальством генерал-поручика П. С. Потемкина (7 500 человек) должно было нанести удар с западной части крепости; левое крыло генерал-поручика А. Н. Самойлова (12000 человек) – с восточной. Кавалерийские резервы бригадира Вестфалена (2 500 человек) находились на сухопутной стороне. Всего войско Суворова насчитывало 31 000 человек.

Турецкие потери составили 29 000 человек убитыми. В плен взято 9 тысяч. Из всего гарнизона спасся только один человек. Легко раненый, он упал в воду и переплыл Дунай на бревне.

Потери русской армии составили 4 тысячи человек убитыми и 6 тысяч ранеными. Были захвачены все 265 орудий, 400 знамён, огромные запасы провианта и драгоценностей на 10 миллионов пиастров. Комендантом крепости был назначенМ. И. Кутузов, в будущем знаменитый полководец, победитель Наполеона.

Покорение Измаила имело большое политическое значение. Оно повлияло на дальнейший ход войны и на заключение в1792 году Ясского мира между Россией и Турцией, который подтвердил присоединение Крыма к России и установил русско-турецкую границу по реке Днестр. Тем самым все северное Причерноморье от Днестра до Кубани было закреплено за Россией.

Андрей Сегеда

Вконтакте

Теперь ли нам дремать в покое,

России верные сыны?

Пойдем, сомкнемся в ратном строе,

Пойдем, и в ужасах войны

Друзьям, Отечеству, народу

Отыщем славу и свободу…

Ф. Глинка 1812 г.

Событиям 1812 года принадлежит особое место в нашей истории. Не раз поднимался русский народ на защиту своей земли от захватчиков, приходивших и с запада, и с востока. Но никогда прежде угроза порабощения не порождала такого сплочения сил, такого духовного пробуждения нации, как это произошло в дни нашествия Наполеона.

200 лет прошло, но тема Отечественной войны 1812 года актуальна сегодня: во-первых, знание истории дает возможность последующим поколениям ориентироваться в настоящем времени и с оптимизмом смотреть в будущее; во-вторых, 1812 год был отмечен высочайшим подъемом духа русского народа, ростом национального самосознания, силой, талантами, храбростью, мужеством, беззаветным служением Отечеству людей всех сословий, народностей, вероисповеданий перед лицом опасности, и это не должно и не может быть предано забвению; в-третьих, поколение прадедов, защищавших нашу землю, спасших ее ценой своей жизни, подвигом своим воспитывают в подрастающем поколении любовь к Родине, свободе, независимости и призывают твердо и решительно стоять на страже целостности и безопасности Отчизны.

Скачать:

Предварительный просмотр:

Светлоградский филиал Института Дружбы народов Кавказа

Конференция «Актуальные проблемы современной молодежи».

Работа «Массовый героизм русского народа в войне 1812 года»

Ученик 8 класса МБОУ СОШ №4

г. Светлограда

Научный руководитель: Мусхажиева Людмила Вагаршаковна

Учитель истории МБОУ СОШ №4 г. Светлограда

2012 год

Подвиг русского народа в войне 1812 года

Теперь ли нам дремать в покое,

России верные сыны?

Пойдем, сомкнемся в ратном строе,

Пойдем, и в ужасах войны

Друзьям, Отечеству, народу

Отыщем славу и свободу…

Ф. Глинка 1812 г.

История не вершится сама, ее делают люди.

В начале XIX века император Наполеон открыто стремился к господству в Европе. Главным противником он считал Англию. В 1807 году в Тильзите между Александром I и Наполеоном был заключен мир, по которому Россия вынуждена была участвовать в континентальной блокаде по отношению к Англии. Но Александр I сам желал влиять на европейскую политику. И в 1810 году Россия фактически уже не соблюдала условий Тильзитского мира.

В августе 1811 года в Париже на дипломатическом приеме состоялась встреча между Наполеоном и русским послом А. Б. Куракиным. «Наполеон сказал: «Я не хочу войны, я не хочу восстановить Польшу, но вы сами хотите присоединения к России герцогства Варшавского и Данцига… пока секретные намерения вашего двора не станут открытыми, я не перестану увеличивать армию, стоящую в Германии». (Анисимов Е.В., Каменский А.Б. Россия в XVIII-первой половине XIX века. М.,1994г. Стр. 265)

После этой сцены в Европе уже никто не сомневался в том, что война между Францией и Россией неизбежна.

Последующие шаги Франции и России: Франция заключает союзы с Австрией и Пруссией, а Россия подписывает мир с Турцией и союз со Швецией.

На рассвете 12 июня 1812 года «великая армия» Наполеона, переправившись через реку Неман, вторглась в пределы России.

Практически около 200 лет, со времен Смуты, на русскую землю не ступала нога иностранного завоевателя.

Невиданная по мощи армия Наполеона насчитывала свыше 600 тысяч человек, из которых непосредственно в начале войны приняли участие около 450 тысяч. В армии вторжения французы составляли половину, в другую половину входили бельгийцы, голландцы, ганноверцы, пьемонтцы и румыны, итальянцы, испанцы, германцы, саксонцы, тюрингенцы, мекленбургцы, поляки. Это была действительно армия «двунадесяти языков», как ее называли в России. (Рамбо А. Живописная история Древней и Новой истории России. Москва «Современник» 1994. Стр. 357)

Качество французского вооружения было лучше русского: ружья лучше поддавались ремонту, части ружей были взаимозаменяемы. Лафет в артиллерийских орудиях опирался на металлические оси, что позволяло французам передвигать их с большой скоростью. Командовали «великой армией» опытные маршалы: Богарне, Удино, Даву, Ней, Мюрат и др.

Вся Европа во главе со своим кумиром двинулась на Россию, чтобы покорить ее.

К началу войны на западной границе России были расположены 3 армии. Самая крупная из них – Первая – под командованием М.Б. Барклая де Толли, прикрывала фронт длиной примерно 200 км с центром в Вильно и насчитывала около 120 тыс. человек; Вторая – под командованием князя П.И.Багратиона, занимала фронт менее 100 км между Неманом и Бугом, в ней насчитывалось примерно 40 тыс. человек. Такой же по численности была Третья армия под командованием А.П. Тормасова, расположенная в Полесье. В отличие от французской, русская армия комплектовалась на основе рекрутских наборов. Российская промышленность производила больше боеприпасов и вооружения, чем французская. Но по качеству оно уступало французскому вооружению. Имея значительное превосходство в артиллерии, русские солдаты испытывали немало трудностей при передвижении орудий на деревянных осях, которые часто ломались. Русские солдаты отличались военной выучкой, доблестью и стойкостью. Командный состав был не менее опытным, чем французский. Среди талантливых военачальников следует назвать М.Б.Барклая де Толли, Н.Н. Раевского, П.И. Багратиона, Д.С. Дохтурова и др.

Война, которая вошла в нашу историю как Отечественная война 1812 года, продолжалась недолго: с июня по декабрь 1812 года. Со стороны России это была освободительная война, поэтому моральный дух русской армии с первого и до последнего дня оставался неизменно высоким. Патриотический подъем охватил всю Россию. Народ из разных местностей и сословий совершил подвиг, который потряс современников как в России, так и в Европе. Вызывают гордость символы этой войны: Бородино, Московский пожар, «малая война» и, конечно же, Кутузов, Багратион, Раевский…

26 августа состоялось генеральное сражение – Бородинская битва. Цель Наполеона – разгромить русскую армию и заставить Россию заключить выгодный для него мир. Цель Кутузова – остановить наступление французов и защитить Москву.

Силы противников были в какой-то степени равны: 150 тыс. со стороны русских, 134 тыс. со стороны французов.

И по сей день идут споры: кто же одержал победу в этом сражении. С уверенностью можно сказать, что обе стороны сделали все, что смогли и понесли большие потери: от 20 до 40 тыс. у французов; от 30 до 50 тыс. у русских.

Очевидно, что главных целей не добились ни Наполеон, ни Кутузов в этой «битве гигантов». А если рассматривать стратегическую сторону, то французы после сражения пошли вперед и взяли Москву, а русские отступили. Итак, победа Наполеона в сражении, которая привела к гибели армии и поражению в войне, и поражение Кутузова, которое сохранило русскую армию и привело к полному изгнанию завоевателей.

Бородино – это легенда. В истории и памяти народной навсегда останутся: 1) Шевардинский редут, который в течение дня 24 августа был захвачен противником, отбит и снова захвачен; 2) Семеновские флеши, прикрываемые армией Багратиона; 3) Курганная батарея под командованием генерала Раевского.

Плечо к плечу в этом сражении стояли солдаты, офицеры и генералы русской армии и погибали за Россию.

Наполеоновская армия победной поступью вступила в Москву. Здесь Наполеон намеревался «встать на зимние квартиры», заключить мир с Россией, а весной либо вернуться на Родину, либо вместе с русскими отправиться в Индию. Но Москва встретила его не так, как когда-то Рим, Милан, Вена, Мадрид, Берлин, Варшава встречали своего кумира.

Огромный город был почти пуст: из 200 тысяч жителей в нем осталось не более 10 тысяч. В тот же день в разных частях города запылали пожары.

Вопрос «Кто поджег Москву?» волновал и современников событий и историков. И сегодня нет единого мнения на этот счет. Французы утверждали, что поджог организовал губернатор Москвы граф Ф.В. Ростопчин, обвиняли также русское военное командование. Историки пишут и о неосторожности грабивших Москву французских мародеров, и о поджоге военных и продовольственных складов самими русскими.

Московский пожар – свидетельство величайшего героизма и самопожертвования русских людей: дворян, купцов, мещан, готовых в борьбе с врагом идти до конца. Пожары бушевали целую неделю, со 2 по 9 сентября. Полностью выгорели Китай-город, Замоскворечье, Немецкая слобода, Воздвиженка, Пречистенка, Тверская. Среди памятников истории и культуры – Гостиный двор, Московский университет, рукопись «Слово о полку Игореве». Тушить огонь было нечем, потому что приспособления для тушения пожаров были вывезены графом Ростопчиным.

5 сентября пожар принял чудовищный размах. Наполеон перебрался из Кремля в роскошный Петровский Дворец в предместье Москвы. Понимая, что победа уходит из его рук, Наполеон предпринял 3 попытки вступить в переговоры о заключении мира с Александром 1. Но русская сторона отвергла это.

Гибельной для захватчиков стала «малая война». Под «малой войной» Кутузов понимал военные действия ополчения, армейских и крестьянских партизанских отрядов. Впервые о создании народного ополчения в 1812 году заявил сам Александр 1 (Указ «О создании временного внутреннего ополчения» от 18 июля 1812года). В ратники набирались крепостные крестьяне по согласованию с помещиками; студенты, мещане, купеческие сыновья вступали в ополчение добровольно. Народное ополчение принимало участие в сражениях, начиная от Смоленска и заканчивая территорией Франции.

Инициатива в организации армейских партизанских отрядов принадлежала М.Б. Барклаю де Толли. Он стал автором первой инструкции о действиях партизан в тылу врага. Кутузов поддерживал и развивал эту идею. Первыми и легендарными армейскими партизанами стали Денис Васильевич Давыдов и Фердинанд Федорович Винценгероде. Крестьяне-партизаны действовали с момента вступления неприятеля на русскую землю. Они сжигали селения, уводили скот, оставляя неприятелю выжженную пустыню. Крепостной крестьянин Герасим Курин, старостиха Василиса Кожина со своими людьми наводили ужас на французов.

Ополченцы и партизаны, поддерживая армию, били врага, наносили ему большой ущерб. В этой борьбе возникло чувство и понимание общности представителей разных сословий, всех от мала до велика. Война поистине была Отечественной, т.е. за Отечество.

Также в памяти народной останутся навсегда сражение при Малоярославце, отступление французов по старой Смоленской дороге, переправа остатков французской армии через Березину и Неман.

Завершение Отечественной войны 1812 года было ознаменовано Приказом М.И. Кутузова по армии 21 декабря и Манифестом Александра 1 от 25 декабря 1812 года.

Подвиг народа, отстоявшего независимость своей Родины, повлек за собой не только крушение «кумира», подчинившего себе едва ли не всю Европу.Он пробудил стремление по-новому взглянуть на происходящее внутри России, решимость к борьбе с самодержавным гнетом, крепостничеством. Известно, что декабристы говорили о себе: «Мы были дети 12 года». Массовый героизм крестьян в борьбе с завоевателями стал одним из наиболее весомых доводов в пользу ликвидации крепостного права. Неслучайно и то, что Лев Николаевич Толстой в стремлении раскрыть своим современникам богатство и глубину характера русского человека и русского народа, постичь скрытые пружины общественных процессов и духовных исканий обратился к этой эпохе, в ней черпал материал для своей гениальной эпопеи «Война и мир».

Не случайно и то, что в годы Великой Отечественной войны мощно и актуально звучали строки из стихотворения М.Ю. Лермонтова «Бородино», признанного самым значительным произведением о славных сынах Отечества, героях 1812 года.

«Ребята! не Москва ль за нами?

Умремте ж под Москвой,

Как наши братья умирали!» -

об этом помнили защитники нашего Отечества в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. Об этом должны помнить и мы сегодня.

Кампания 1812 года хорошо известна по большим книгам, в которых профессиональные историки подробно рассказывают ход событий, описывают сражения и говорят о планах сторон. Но помимо «большой» истории всегда существовала «малая». История отдельного человека, не имеющего больших чинов, но вовлечённого в водоворот событий той войны.

Такие люди занимали разное положение в обществе, но всех их объединяло одно: храбрость и готовность сражаться за своё Отечество.

Павел Пущин, служивший в 1812 году в Лейб-гвардии Семёновском полку, рассказал счастливо завершившуюся историю о патриотически настроенном дезертире. Произошла она сразу после начала Отечественной войны 1812 года.

«Один артиллерист, желавший служить в кавалерии, дезертировал и записался в улановский полк; здесь по стрижке волос его уличили и судили в Вильно. Попав в плен как раз по вступлении неприятеля в город, этот молодец, несмотря на предстоящую смертную казнь, убежал из плена, явился к генералу Ермолову и чистосердечно всё ему рассказал. За такую преданность его простили и зачислили в кавалерийский полк, как он того желал».

В бытность свою начальником Санкт-Петербургского ополчения Кутузов проводит приём ратников. Художник С. Герасимов

Рафаил Зотов, который вскоре стал известным романистом и драматургом, записался в Петербургское ополчение. Вот как он описал первые дни подготовки нового войска.

«Тогда всё кипело какой-то быстротой в действиях, в словах, в поступках. Кто бы теперь поверил, что 14 тысяч человек, только что оторванных от сохи и не имевших никакого понятия о военной службе, обучили всем приёмам экзерциции за пять дней? Может быть, скажут: «Ну, и так уже всё знали!» - Нет! клянусь, что не только все маршировали скорым шагом очень ровно (церемониальный отложили на время), не только делали все ружейные приёмы и стреляли по команде и без команды, но даже строили колонны по разным взводам и каре. И всё это за пять дней, или, лучше сказать, за пять суток, потому что в длинные летние дни мы и по ночам почти не сходили с Измайловского плац-парада. … Только с русским народом можно сделать такие чудеса».

Подвиг артиллеристов батареи Раевского. Студия военных художников им С. Н. Трошина

Николай Андреев, только что поступивший на службу молодой офицер 50-го егерского полка, рассказал о Бородинском сражении, участником которого стал.

«В полдень 26-го я с капитаном нашим Шубиным поехал на пригорок, где слышался необыкновенный шум, и что же? Мы видим: два кирасирских полка, Новороссийский и Малороссийский, под командою генерал-лейтенанта Дуки, пошли на неприятельскую батарею. Картина была великолепная! Кирасиры показали свою храбрость: как картечь ни валила, но хотя бы половиною силы они достигли цели, и батарея была их. Но что за огонь они вытерпели, то был ад!

Я видел, когда сняли с лошади незабвенного нашего князя Багратиона, раненого в ногу, и как он был терпелив и хладнокровен: слезал с коня в последний раз и поощрял солдат отмстить за себя».

Подвиг солдат Раевского под Салтановкой. Художник Н. Самокиш

Александр Чичерин, офицер лейб-гвардии Семёновского полка, прошёл всю кампанию 1812 года и на её протяжении вёл дневник. По записям в нём можно понять, насколько отличались настроения офицерства после Бородинского сражения:

«Мы потеряли Смоленск и Дорогобуж, светлейший (Михаил Кутузов, имевший титул светлейшего князя) прибыл к армии, сопровождаемый благими пожеланиями всей империи. Но тут же возникли новые сговоры, появились новые партии. Только что его хвалили за победу при Бородине, а назавтра стали упрекать за нерешительность.

После сдачи Москвы его обвиняли в слабости, равной предательству, а несколько дней спустя те же, кто обвинял, нашли ему оправдание. Недавний смертельный - без причины - враг теперь хвалил его, потому что светлейший мимоходом бросил ему любезное слово; восторженный сторонник становился врагом, ведь светлейший прошёл мимо и не поздоровался. Предателей все знают, на них указывают пальцами, и никто не смеет разоблачить. Все восхищаются про себя хорошими генералами, и никто не смеет похвалить их; наши успехи преуменьшаются, наши потери преувеличиваются».

Московские ополченцы в боях на Старой Смоленской дороге. Художник В. Келерман

Иван Лажечников, будущий знаменитый писатель, служил в 1812 году в ополчении, куда он записался против воли родителей, сбежав из дома. Вот его рассказ о вступлении русских войск в оставленную французами Москву:

«В Москву въехали поздно вечером. Неприятель уже оставил город: у заставы на карауле были Изюмские гусары; они грелись около зажжённых костров. Русские солдаты, русский стан были для нас отрадными явлениями. Мы благоговейно перекрестились, въезжая в заставу, и готовы были расцеловать караульных, точно в заутреню светлого Христова Воскресения. И было чему радоваться: Россию спасли!

Москва представляла совершенное разрушение; почти все дома обгорелые, без крыш; некоторые ещё дымились; одни трубы безобразно высились над ними. Оторванные железные листы жалобно стонали; кое-где в подвалах мелькали огоньки. Мы проехали весь город до Калужской заставы, не встретив ни одного живого существа. Только видели два-три трупа французских солдат, валявшихся на берегу Яузы».

Смертельное ранение генерала Багратиона на Бородинском поле. Художник А. Вепхвадзе

Большинство мемуаров о войне 1812 года принадлежали офицерам и дворянам, но сохранились истории рядовых солдат. Вот что в 1830 году вспоминал о своих командирах унтер-офицер Тихонов.

«Начальство под Бородином было такое, какого не скоро опять дождёмся. Чуть кого ранят, глядишь, а на его место двое выскочат. Ротного у нас ранили, понесли мы его на перевязку, встретили за второй линией ратников. «Стой!» - кричит нам ротный (а сам бледный, как полотно, губы посинели). «Меня ратнички снесут, а вам баловаться нечего, ступайте в батальон! Петров! Веди их в своё место!» Простились мы с ним, больше и не видали. Сказывали, в Можайске его французы из окна выбросили, от того и умер.

А то поручика у нас картечью ранило. Снесли мы его за фронт, раскатываем шинель, чтоб на перевязку нести. Лежал он с закрытыми глазами: очнулся, увидал нас и говорит: «Что вы, братцы, словно вороны около мертвечины собрались. Ступайте в своё место! Могу и без вас умереть!» Как перешли мы за овраг, после Багратиона, стали строиться. Был у нас юнкерок, молоденький, тщедушный, точно девочка. Ему следовало стать в 8-м взводе, а он, возьми, да в знамённые ряды и стань. Увидал это батальонный командир, велит ему стать в своё место. «Не пойду я, говорит, Ваше Высокоблагородие, в хвост, не хочу быть подлецом: хочу умереть за Веру и Отечество».

Бивак. Художник А. Аверьянов

Все эти истории неизменно доказывают, что героизм русских воинов не менялся с годами. Воспоминания о фантастических победах 1812 года заставляют задуматься о страшных мировых войнах ХХ века.

Простой народ - не генералы, не командиры в тылах - каждый день совершал удивительные подвиги. Ведь не зря писал мемуарист: «Только с русским народом можно сделать такие чудеса»!